И когда я собиралась в столицу, всегда напоминал: «Валера, ты ж арбузы не забудь привезти». Как-то раз угостил этим арбузом Сизова, тогдашнего директора «Мосфильма», и тот тоже их полюбил. Пришлось возить арбузы и Сизову.
А встретились мы с Матвеевым на «Сибирячке», которую снимал Алексей Салтыков, и поначалу друг другу не понравились. Я тогда впервые приехала на «Мосфильм», боялась страшно. И вот сижу в кабинете у режиссера, трясусь от волнения и кутаюсь в шубу, которую кто-то из моих сердобольных подруг дал для поездки в Москву. Это ж семидесятые годы были — время тотального дефицита, одевали меня всем миром. Вдруг входит Матвеев. Я еще больше зажалась, артист-то знаменитый. Он видит, что на него не реагируют, и не понимает, что происходит: приехала какая-то соплюшка из провинции и ноль внимания, он что — мальчишка какой-то?
Начинает заводиться. В общем, разозлила его.
Потом начались съемки. Красноярск, Дивногорск, Таджикистан. С Салтыковым было достаточно сложно работать. Конечно, после «Директора» и «Бабьего царства» он уже считался великим режиссером. Но... возникли нюансы. Как-то Алексей Александрович стал стучаться в дверь моего гостиничного номера. Понимаю, что человек выпил, чего я буду ему открывать? Он стучал-стучал, потом слышу: пытается дверь ключом отпереть. Я вылезла в окошко и перебралась каким-то чудом к соседнему номеру. А там сидят и хихикают Матвеев и операторы Геннадий Степанович Цекавый и Виктор Михайлович Якушев. Слышат же, что творится рядом!
Влезла к ним через окно и такой скандал устроила: «Сволочи, мерзавцы! Вам что, наплевать, что со мной происходит?!» Вот тогда эти три мужика встали — и все... Больше Салтыков ко мне не ломился. Так мы и сдружились.
Когда Евгений Семенович позвонил и сказал, что собирается экранизировать роман Проскурина «Судьба», я решила, что моя роль — это Ефросинья. А Матвеев очень многое изменил в сценарии. Скажем, в романе было два брата, одного из них, главного героя Захара Дерюгина, сыграл он сам. Второго, врача-психиатра, превратил в женщину по имени Катерина. Ее и предложил сыграть мне. Я опешила:
— Нет, это не мое! Какая-то стриженая девица!
А Матвеев говорит: — Валера, ты что, хочешь всю жизнь быть «сибирячкой»?
Убедил, но прическу не стала менять даже ради Евгения Семеновича.
Пришлось подбирать парик. За дилогию «Любовь земная» и «Судьба» мы получили Государственную премию, а самое главное — она пользовалась огромной любовью зрителей.
Мы с Евгением Семеновичем очень дружили — и я, и мой муж Саша. Перезванивались, приезжали в гости. До самых последних его дней. Разговаривала с ним практически за два часа до смерти...
У Матвеева последние годы жизни были сложными: Перестройка, все эти пертурбации в Союзе кинематографистов. Он человек из другого времени — и по темпераменту, и по мировоззрению. И когда его стали буквально уничтожать — за «прямолинейность» поставленных фильмов, за роль Брежнева, за то, что «неправильно» руководил Союзом кинематографистов, Евгений Семенович обижался, расстраивался, но меняться не собирался.
Недавно посмотрела по телевизору трилогию «Любить по-русски»: в ней все та же внутренняя цельность, тот же напор, страсть, что и в доперестроечных фильмах Матвеева. И главное — ни капли фальши. Как и в актерах, которых он на протяжении жизни снимал в своих картинах: Николае Крючкове, Петре Чернове, Владимире Самойлове, Геннадии Юхтине... Какое счастье было с ними работать! Эти люди абсолютно искренне верили в то, что играли.
На съемках «Особо важного задания» в Сибири нам рассказывали, как мальчишки, заменившие своих отцов во время войны на заводах, становились на ящики, иначе не могли работать на станках — роста не хватало.
А потом тут же в неотапливаемых цехах ложились спать и примерзали за ночь к полу — зимы-то лютые были, сибирские. Это история нашей страны, и она меня бесконечно волнует. Сама так прожила и так же, как эти мальчонки, любила Родину. А сейчас меня практически лишили ее. Разорвали на части: сердце — в Москве, душа и тело — в Украине.
Многим теперь не нравлюсь, потому что иначе думаю, потому что не вышла из компартии. Но я не изменилась. И Матвеев не изменился. И «мову» родную не забыл, хоть и стал русскоязычным артистом. Никогда мы на национальности не зацикливались. Вся эта рознь придумана для того, чтобы отвлечь людей от реальных проблем. Не знаю, как бы сейчас, в состоянии разрозненности и претензий друг к другу, повели бы себя независимые страны — бывшие республики Советского Союза, случись та беда, которая произошла двадцать шестого апреля 1986 года в Чернобыле.
