Днем за билетами выстраивались длиннющие очереди, а после окончания спектакля особо активные атаковали служебный вход и кидались на нас.
Безусловно, посмотреть на артистов всегда интересно, но понять их можно, только если знаешь театр изнутри. А в нем манна небесная на голову не падает. Здесь нужны не польские «Шпильки», а острые бойцовские локотки, о которых и говорил Андрюша. Хочешь получить роль, значит, надо напоминать о себе, просить, настаивать, заявлять, требовать и еще много других глаголов, которые и вспоминать не хочется. По моему характеру: пришло само — судьба, не пришло — не судьба. Мне хорошие роли чаще всего доставались благодаря случаю. С благодарностью вспоминаю, как подошла Таня Васильева и сказала: — Готовь Эльмиру в «Тартюфе».
— Ты отказываешься?
Почему?
— Я же беременная. Не успею оглянуться — идти рожать.
Таня ушла в декрет раньше, чем собиралась. И меня в два дня пришлось ввести в спектакль, а роль-то не простая, да еще и в стихах. Или Верочка Васильева, моя любимая Кузьминична, занемогла и не поехала на гастроли в Ростов-на-Дону, и я на всех парах, за несколько суток влетела в «Женитьбу Фигаро», и ни мало ни много — на роль графини. Наконец-то закончилась эпопея с крестьянками.
В булгаковском «Беге» работала с Анатолием Папановым, он готовил Хлудова, а я — Серафиму. У меня ничего не получалось, Плучек на репетициях кричал, гнобил страшно, а Папанов помогал, советовал, невероятно добр был со мной.
Видел, что отчаиваюсь, и успокаивал: «Ничего, ничего, и это пройдет». На премьерном спектакле так дико разволновалась, что судорогой свело пальцы, посмотрела на Папанова, а у него пот по лицу бежит. Вот когда мне открылась его душа — нежная, ранимая как у ребенка. Знаю, что он очень любил свою жену, актрису Надежду Каратаеву, и называл ее смешно — Чекалда. А ведь внешне — грубый, жесткий, мог сказать так точно и страшно, что не отмоешься. Это ему принадлежит шутка про старейшего артиста Театра Сатиры Георгия Тусузова: «Не страшно умереть, а страшно, что за гробом опять будет стоять Тусузов».
Спектакль «Женитьба Фигаро» оказался роковым для Миронова. Мы с театром были на гастролях в Риге, доигрывали пьесу, я уже переоделась и из-за кулис смотрела, как играет Андрюша — блестяще, искрометно.
И вдруг заметила, что он стал как-то странно себя вести: часто моргал, открывал рот и при этом не произносил ни звука. Потом Ширвиндт выбежал на сцену, подхватил Андрея на руки и унес за кулисы. Врачи сказали, что у Миронова случилось обширное кровоизлияние. Через неделю он умер, ужасная трагедия.
Вот и Ольга Александровна Аросева недавно ушла от нас. Безумно ее жаль, обаятельным была человеком и яркой, сочной актрисой. А какой рассказчик! Грандиозный! Вокруг нее постоянно юмор, шутки, смех. А как ее любили мужчины, причем самого разного возраста: огнем брала, привораживала.
В нашей профессии трудно сохранять с коллегами близкие отношения. Мы можем восхищаться друг другом, уважать, но столкнувшись на одной роли, невольно испытать отторжение.
Не потому что плохо относишься, а потому что хочется сказать: «Я тоже артистка и тоже могу!» И тогда трудно удержаться на качелях эгоизма. Так и с Ольгой Александровной мы столкнулись на одной роли в «Бешеных деньгах». Первый и единственный раз в жизни попросила Плучека дать мне роль Чебоксаровой. Он разрешил, время шло, а я тянула, не приступала к репетициям. После Миронова, великого лицедея, легко ли играть его роли? Так же и с Аросевой — как после нее сыграть? Приходила на спектакль, смотрела и все сомневалась: браться или нет?
Решившись, пошла к Аросевой:
— Ольга Александровна, честно скажу, я готовлю вашу роль.
