Через месяц звоню:
— Юра, это я, ваша знакомая «под фонарем». Хочу сказать — мне плохо.
— Знаете, есть идея: поедем по подмосковным монастырям?
И мы отправились в путешествие. Как моя мама, наперед не думала, бросилась с головой в неизвестный омут. Слава богу, Юра оказался умным, серьезным мужчиной. Инженер, специалист по газу, тянул нефтепровод по стране, потом попал в Афганистан и во время войны застрял там на несколько лет. Мне нравилось, что он не видел во мне ни паню Зосю, ни какую другую героиню. Более того, он даже не подозревал, что я актриса. А когда узнал, был приятно удивлен.
Мой муж из породы людей, которые слова лишнего не скажут.
Живем в браке почти тридцать один год, а про его прошлую жизнь знаю только, что был женат, растил дочку, но потом что-то разладилось в семье и он сильно настрадался. Сказал: «Ты не знаешь, что такое дети, и не надо» — и я все поняла. Трудный человек, но с другой стороны — умница, технарь сильный, получил Государственную премию, рисует, готовит великолепно.
С удовольствием много лет ходил в наш театр, пока не попал на пьесу Фазиля Искандера, где я играла проститутку. Перед началом действия в оркестровую яму ставили большое корыто, на дно клали толстую мягкую губку, чтобы бросать меня туда, как будто в море. На всякий случай, если пролечу мимо, рядом с посудиной стоял волосатый грузин с огромными лапищами. Юра посмотрел на все это и сказал: «Больше к вам в театр не пойду». И с тех пор, вот уже много-много лет, ни ногой.
Говорит: «Люблю МХАТ, а ваше искусство совершенно не принимаю». Все тот же вариант, что и прежде: непонимание актерской профессии и ревность, в которой он никогда в жизни не признается.
Много лет назад мамина подруга, врач из Ростова-на-Дону, рассказала, как после войны жена Черчилля, Клементина Хозье, привезла к ним в больницу дорогостоящее медицинское оборудование. На торжестве по случаю ее визита кто-то из женщин спросил:
— Скажите, ваш муж трудный человек? Как вы живете с ним?
Она ответила:
— Мужчину изменить нельзя. Нужно принимать то, что есть, или отказываться от него.
Вот и у мужа моего есть достоинства, которые я принимаю и люблю, и недостатки, которые вполне можно терпеть. Да и у меня самой их с лихвой.
Встретить человека-друга, который тебя понимает, очень трудно. Например Шуре Ширвиндту повезло. Надо поставить памятник его жене Наталье Николаевне Белоусовой, она уникальный человек, умница, архитектор по профессии, понимает, что мужчина есть мужчина, и это очень важно. И он в свою очередь старается сохранить семью, несмотря на всевозможные происки поклонниц. Они всю жизнь его шлейфом преследуют, и не какие-то там замухрышки, а ураганной красоты женщины. Не удивлюсь, если у такого красивого мужчины тоже рыльце в пуху, но никто этого не знает. Он как был сильным и умным мужиком, так им и остается.
Сейчас видно, что он уже в возрасте. Но когда начинает говорить, по-прежнему глаз оторвать нельзя, невозможно эффектный: одновременно там и стать, и простота, и недосягаемость, и доброта неимоверная. Удивительно — природа создала человека, в котором все порождает юмор. Когда он говорит, то чрезвычайно серьезен, а мы умираем от хохота. Не знаю, как ему это удается, уже за одно это можно его полюбить. Но вернусь в прошлое.
Когда после польских событий по приказу властей закрыли «Кабачок», грустно стало, закончился огромный период яркой насыщенной жизни. Никто не ожидал, и я в том числе, что популярность программы, в которой снимались артисты «Сатиры», принесет театру невероятную славу. Зрители начали толпами ломиться на спектакли, мечтали живьем увидеть любимых актеров.
