На следующее утро сообщили, что ребенка можно забрать. Наконец-то! Привезли мальчика домой, а у него температура сорок. Видимо, из-за стресса. Так мы до Кремля и не дошли.
Кирилл очень талантливый мальчик. Фантастически лепит, даже собираюсь отвести его на мастер-классы Зураба Церетели. Сын занимается единоборствами. Великолепно читает Пушкина. Когда еще в первом классе должен был выступать в концерте, все время повторял: «Мама, я буду петь». Ну, будешь и будешь, что в этом такого? Оказалось, он пел соло! А я даже не догадывалась, что у сына замечательный слух. Слушала его и ревела.
У Кирилла миллион идей и желаний. В его жизни — ни секунды тишины, всегда есть чем заняться. Главное — успеть. Когда домой возвращается Володя, сын встречает его у лифта.
Выхватывает из рук портфель и начинает тараторить: «Папа, твой телефон я положил на полку. А очки — на стол». Очень трогательно о Наумове заботится. Целыми днями шустрит по сайтам обо мне с Володей, время от времени доносится: «Мама, какая ты красивая!» или «Глянь, какая ты тут смешная!» Прочел про нас абсолютно все!
Он очень добрый. И сильный. На прошлых зимних каникулах ездили в Италию, в Римини, погостить к Лоре, вдове нашего друга, легендарного сценариста Тонино Гуэрры. Наумов обожает тамошний Гранд-отель, где Феллини снимал «Амаркорд». Однажды пошли гулять, я споткнулась, ушибла ногу и оставшееся время прохромала. Улетали из Болоньи. В аэропорту Кирилл увидел, что мне больно, и сколько ни отказывалась, помог дотащить сумку.
В Москве нас встречала Наташа. Вдруг слышу истошный дочкин крик: «Мама, иди сюда! Что у Кирилла с ногой?» Влетаю в комнату и вижу, что нога у Кирюши чудовищно распухла. Оказалось, он упал еще в гостинице, в Италии, но мне ничего не сказал: не хотел расстраивать. И еще тяжести таскал! Какой же стойкий парень! Его дед и прадед им бы гордились.
Однажды он попросил:
— Можно я буду Белохвостиковым?
— Ты и так уже Белохвостиков.
Год назад мы с детьми съездили в город Павлово, под Нижний Новгород, откуда пошел наш род, и впервые попали на улицу Белохвостикова! Пришла на нее, и душа замерла: почему никогда раньше здесь не была? Почему в родные свои места, где просто напитываешься энергетикой, собиралась так долго?!
Дед Дмитрий Осипович был активным человеком, как сказали бы сегодня — профсоюзным деятелем.
Ездил к Ленину выбивать деньги для рабочих. Считался лучшим в губернии кузнецом. Лил ограды как брюссельские кружева. В местном музее мне подарили розу, которую дед выковал из меди. И еще — лимон в горшочке: местные жители выращивают их уже несколько веков. Год лимон простоял у нас на подоконнике. А на днях ко мне подходит в недоумении муж: «Закрывал тут штору, и меня что-то по лбу ударило». Подхожу к окну — а на моем лимоне четыре огромных плода!
К сожалению, Кирюша не застал моего папу. А вот бабушка и дядя Коля, мой младший брат, в мальчишечке души не чаяли.
Он их помнит, знает, что они теперь на небе...
Когда умер мой папа, Коле было двадцать семь лет. Он всегда был болезненным, а эта потеря его совсем подкосила. Брат с детства меня защищал, заступался, как маленький петушок, если обижали. Умница, человек энциклопедических знаний, за ночь мог проглотить толстенную книгу на английском. Окончил МГИМО, работал в историко-архивном отделе МИДа. Когда-то был женат, но мимолетно. Жил вдвоем с мамой.
У Коли было несколько инфарктов. На долгие годы стал заключенным больниц и реанимаций. В картине «У озера» герой Шукшина говорит:
— В жизни все можно победить.
Я спрашивала: — Все-все-все?
— Все-все-все.
Кроме смерти — с этим еще не все ясно.
Точно знаю, что самое страшное в жизни — это терять. С уходом близких не смиряют ни время, ни опыт. Поэтому всегда изо всех сил пыталась удержать тех, кто дорог. Билась до последней секунды, даже когда врачи уговаривали остановиться. Пока человек борется, он жив, и ты не вправе опускать руки.
Сколько раз кричала врачам «скорой помощи»:
— Везите!
Мне отвечали:
— Что вы хотите? Оставьте брата в покое.
