— поневоле ответил я стихом, приникая к ней. — Знаешь, у меня такое чувство, что в тебе не одна, вас несколько...
— А может, ты меня придумал? — прошептала, стоя ко мне в пол-оборота. — И на самом деле все гораздо проще?
— Может быть, — сказал я, зачарованный.
Часа в два мы легли. Мне показалось, тут же я очнулся: полчетвертого. Лены не было. Я обнаружил ее в тамбуре с открытой настежь дверью. Она стояла на самом краю и курила, притом против ветра, так что искры летели едва не в лицо. Я схватил ее за локоть, Лена резко выдернула руку и чуть не потеряла равновесие. Втащив, я обнял ее. А она, буквально на мгновенье замерев, захохотала: — А что б ты делал, если б я на самом деле бросилась?
Навстречу поезд, бац — и нет меня, ошметки... Когда мы в школе «Анну Каренину» проходили, меня спросили на уроке, что я думаю о ней, велели «раскрыть образ».
— И что ты думаешь?
— Мне очень нравится роман, я думаю об Анне, ее переживаниях, о Вронском, Каренине, особенно о кудрявом мальчике Сереже... Но... — Лена помолчала, глядя вниз. — Я больше думаю о том, что от нее осталось вот на этих рельсах... — и тут же, без перехода: — Сосны розовеют, солнце скоро встанет, видишь? Мы же едем на рассвет! Как хорошо!.. — снова высунулась, вдохнула всей грудью встречный ветер. Она улыбалась. Волосы ее серебряные, развеваясь, словно улетали куда-то в ночь.
Лена потом много будет играть со смертью почему-то именно в поездах, которые «обожала», будто завораживали, заколдовывали они ее и выталкивали с этого света, мелькающего за окном, привычного, понятного, постылого — на тот, неведомый, по ту сторону добра и зла.
С театром ехали на гастроли, выпили, стали анекдоты травить, вдруг спохватились, что Лены нет. Прошли по одному вагону, по следующему, заглянули в ресторан, ринулись по составу в другую сторону — и актер Алексей Игнатов в последний момент выловил ее за шкирку из открытой двери в тамбуре, уже из темноты.
В другой раз снова ехали на гастроли, набились в одно купе, выпивают, Лена в ударе, шутит, хохочет. По коридору проходит милицейский патруль, узнали артистов, захотелось пообщаться, один присел рядом с Майоровой.
Она игриво все подбивала выпить на брудершафт, тот, пунцовея, отнекивался: мол, находится при исполнении, она и так и этак, чуть ли не обнимала, а сама исподволь расстегнула его кобуру, вытащила пистолет и пальнула в потолок. Когда дым рассеялся, все увидели, что Лена уперла «Макаров» дулом себе в грудь, — милиционер успел выбить у нее из руки свое табельное оружие.
Мы сошли в Калинине (так называлась Тверь). На такси добрались до поселка Новомелково, где была наша дача, купленная отцом много лет назад. Простая деревенская изба в три окна. Лене она понравилась:
— Здорово. Мы тоже когда-то в таком доме жили.
— Поспим малек? — предложил я.
— Не-а. Я вообще могу не спать. Да и приставать ты ко мне начнешь.
— Не начну!
— А почему это? Я некрасивая?.. А вот Никита Михалков, прилетев из Америки, он там часто бывает, великий Джек Николсон ему даже не друг, а брат, так вот Никита сказал, что голливудские звезды мне в подметки не годятся... Здесь у тебя затхло. Давай печь затопим.
Внося в избу охапку дров, я окликнул Лену. Она сидела в огороде и полола заросшую сорняком морковь. За сметаной и яйцами на завтрак пошли к соседям напротив — тете Вере и дяде Леше, фронтовику. Как я и предполагал, дядя Леша загодя начал отмечать скорбную, но главную в его жизни дату начала войны, и из дома доносилась отчаянная, как в рукопашной, матерщина тети Веры.
Но увидев Лену, тепло, по-свойски улыбающуюся, она враз утихомирилась. Я потом битый час не мог Лену увести. Она сидела на лавочке у забора с дядей Лешей и, замерев, слушала военные рассказы.
«Эвона, гляди, мой-то кобель сразу клюнул, — не без гордости отметила тетя Вера. — Хорошая девка, женись, хули там... Но не простая, я тебе скажу. Вроде как мы все, а что-то в ней такое есть... и царицей может быть, ептыть».
Пошли прогуляться по лесу до деревенского кладбища. Под шум сосен я показывал могилы моих друзей детства, в основном запущенные: кто по пьяни замерз в кювете, кто под машину попал на трассе, кого в драке зарезали... Лена слушала внимательно.