Со стороны, наверное, это выглядело смешно, может, даже глупо. Но я каждый день ждал этого момента, чтобы увидеть Таню и снова заглянуть в ее глаза. Придумывал любые поводы, чтобы побыть рядом.
Когда мы все группой усаживались смотреть кино, я старался занять место возле Тани и замирал от счастья, чувствуя ее тепло.
Наверное, Майя замечала взгляды, которыми мы обменивались с Таней. Но если честно, мне уже было не до этого...
Майя была моей первой женщиной. И произошло все, когда мне исполнилось девятнадцать. Это сейчас Жулина называют секс-символом. А в юности отношения с противоположным полом складывались у меня сложно.
Я рос очень стеснительным, не мог заставить себя подойти к понравившейся девочке, начать разговор. В семнадцать лет тренер поставил меня в пару, и приятели стали поддразнивать: «Ну, Сашка, теперь на законных основаниях можешь девчонок за задницы хватать!» Первое время я не решался даже слово вымолвить в присутствии Майи, сразу густо краснел — очень поздний был в этом смысле. Но катание в паре сближает. Постепенно я обрел дар речи и стал оказывать партнерше знаки внимания.
Когда все начиналось, я по-настоящему любил Майю. Мы были рядом семь лет. В том, что отношения разрушились, виню только себя. Спорт и борьба за результат осложняют обстановку в семье. Жизнь на нервах, на пределе моральных и физических возможностей, когда пульс за двести, до добра не доводит.
Если работаешь как проклятый, тут уже не до любви. К тому же юношеский максимализм обоих мешал нам услышать друг друга. Я считал правым себя, Майя не уступала. Сейчас твердо убежден, что в паре «мужчина—женщина» выигрывает тот, кто умеет играть «в поддавки». В супружеской жизни нет места спортивным рекордам, доказывающим, кто из двоих сильнее. Семейная пара, в которой началась борьба «кто главней», — обречена. И наоборот, награда ждет того, кто сумеет вовремя уступить.
Мы с Майей не смогли сохранить свое чувство, его разрушила борьба за лидерство — на льду и в жизни.
Мне не нужно было оправдываться перед Майей за легкий флирт, что происходил между мной и Таней, потому что ничего серьезного еще не было. К тому времени мы с женой уже общались «со скрипом».
Кризис, постигший нашу семейную жизнь, проявлялся в том числе и в игре в молчанку. Но по сердитым взглядам и резким движениям Майи я понимал — она чувствует, что со мной что-то происходит.
Потом мы все полетели тренироваться в Лейк-Плэсид, а Таня с Самвелом отправились на турнир Skate America. Я смотрел ее выступление по телевизору и думал: «Мама дорогая! Что я здесь делаю? Мне же надо скорее к ней!»
До Олимпиады оставалось пять месяцев, необходимо было мобилизовать силы, а я, влюбившись в Таню, рисковал разрушить свою спортивную карьеру, все потерять. Но она зацепила меня так сильно, что остановиться я уже не мог. Когда Таня с Гезаляном вернулись в Лейк-Плэсид, нас поселили в одном доме. В свободное время фигуристы собирались в просторной гостиной, играли в карты, смотрели телевизор.
Таня была постоянно рядом, и искры между нами полетели такие, что недалеко было до настоящего пожара. Вспыхнул он на дне рождения Самвела.
Поздравить именинника собралась вся наша группа. Посидели, как водится, выпили. Я расхрабрился и, воспользовавшись тем, что Таня вышла одна на балкон, пошел за ней следом и поцеловал. Вполне невинно — в щечку. Поди знай: а вдруг обидится? Но Таня и не думала обижаться. И тогда я уже стал целовать ее по-настоящему...
Кто бы сомневался — нас тут же застукали! Девочка, ставшая свидетельницей сцены на балконе, немедленно рассказала все Майе и Самвелу. Разразился страшный скандал. Усова и Гезалян вызвали нас с Таней «на ковер»:
— Да как вы могли себе такое позволить?!
Как вам не стыдно!
Таня сидела опустив глаза и молчала, тогда я, решившись, выпалил:
— Я ее люблю! И уже давно!
Хотя, может, и сам до конца в это не верил, потому что не знал еще Таню толком, даже ни разу не поговорил с ней по душам.
Когда об этой ситуации узнали наш тренер Наталья Ильинична Дубова и ее муж Семен Викторович, я услышал от него: «Ну все, Олимпиаду ты проиграл, му...ак».
Не знаю, как меня накрыла эта волна. Может, пересидел в забытом богом Лейк-Плэсиде? Тепла в семье не хватало — вот и случилась со мной любовь?
Умом понимал все, но думать не мог ни о чем, кроме Тани.
