Выкручивайся сам.
Я сунул мобильник в карман. За спиной возникла Неля. «Ну что, отказался Народный? — спросила она. — Да, он такой...»
С этим не поспоришь. Но какой у меня был выбор? На заре «Кинотавра» Михаил Лесин сказал при встрече:
— Слышал, просишь бюджетных денег на «Кинотавр». Я против: не смог ты собрать на своем фестивале элитное общество!
— Я подобной задачи не ставил. Для меня главное — достойно принять и накормить артистов. А уж какие они у нас — это не ко мне, скорее — к вам, — ответил я.
Но над словами Лесина задумался и пришел к выводу: у «Кинотавра» должно быть лицо.
Красивое, благородное, любимое зрителем. И уговорил Народного, подозревая, что хлебну с этим «благородным лицом» по полной. Но тогда я еще не знал, насколько его экранный имидж — импозантного благородного красавца — не совпадает с его человеческой сущностью...
«Может, Яну Докилеву попросим?» — предложила Неля.
Идея неплохая — Яна несколько раз вела наши церемонии, у нее это хорошо получается. Правда, есть у Докилевой одна проблема...
У дверей гостиницы остановился автобус с гостями. Первым в холл ввалился Митя Перфемов. Судя по раздражению, с каким он что-то выговаривал своей очередной супруге, Митя хорошо принял на грудь еще в самолете.
Жена рылась в сумочке, пытаясь отыскать паспорта. А Митька стоял рядом и подгонял нецензурно. На косые взгляды окружающих Перфемов внимания не обращает. А подойти и велеть ему заткнуться — на это охотников нет. Себе дороже: Митя не церемонится, может и послать прилюдно.
Рядом с Перфемовым покачивался Паша Басыров. Я с тоской посмотрел на дружков. А ведь не позвать нельзя. Оба много снимаются, их фильмы в конкурсе, да и зрители этих гавриков, особенно Перфемова, обожают.
От толпы прибывших отделился племянник Народного: «Привет, Марк!»
Кто это рядом с ним? Неужто Люда Титомирова? Господи, они снова вместе! Выходит, Гарик действительно сильно увлечен. Впрочем, понять его можно.
Здесь, в Сочи, Люда одно время была нарасхват. Сменила много мужиков, и каждый из ее любовников с придыханием рассказывал, что она суперженщина, просто созданная для постели. Ничего удивительного, учитывая ее прошлое порнозвезды. Люда всегда казалась мне хорошей, доброй девчонкой, и в другой ситуации я бы за нее порадовался. Но мне очень жаль жену Гарика, славную, милую женщину.
Видимо, моя улыбка показалась Гарику натянутой, потому что он шепнул: «С каких пор на «Кинотавре» запрещено развлекаться?»
Ну что тут будешь делать...
Артисты шумели, обнимались, здоровались с теми, кто прибыл в Сочи раньше. Стоящая чуть поодаль группа наблюдала за ними с интересом.
Дорогие чемоданы, дорогая одежда — это наши «коммерческие гости», те, кто приезжает на «Кинотавр» по путевкам, на людей посмотреть и себя показать.
Я подошел к «молочному королю», пожаловавшему на фестиваль в компании двух юных дам, начинающих моделей. Потом обменялся парой фраз со строительным магнатом, который стоял рядом с завсегдатаем «Кинотавра» — Андреем Тапиевым. Никто толком не знает, чем этот красавец занимается, вроде сувениркой какой-то, но деньги у него явно водятся, и немалые. Андрей приезжает уже несколько лет, всегда один.
— Как дела?
— Идут, — лаконично ответил Тапиев, оглядывая просторный холл. — Как сам?
Я поднял вверх большой палец: мол, все отлично.
Хотя какое там отлично... Но окружающим о моих проблемах знать незачем.
В гостиницу величаво вплыл Панкратов-Черный. И этот тоже в подпитии. На лице — выражение недовольства. Я подошел, протянул руку и услышал:
— Что же ты, Марк, со мной так поступаешь?
— А что случилось, дорогой?
— Абдулову отдельное такси, а меня вместе со всеми в автобус. Да мы с Абдуловым в одних фильмах играли! За что мне такое неуважение, Марк?
Помню я эти фильмы, как же: режиссер Эйрамджан снимал их в одной комнате и одной камерой.
Я обнял его за плечи и повел к лифтам, уговаривая на ходу:
— Ну что ты, Саша, это ошибка какая-то, разберемся.
Конечно, ни с кем я разбираться не буду.
Но сейчас главное — не допустить скандала на глазах у всех.
— Ты да, ты разберись, — закивал Панкратов-Черный.
Погрузив Сашу в лифт, я почувствовал, как в кармане завибрировал мобильный. «Номер засекречен».
— У тебя тут звезда на звезде, — услышал я. — Прямо глаза разбегаются. Не знаю, с кого и начать.
— Слушай сюда, придурок, — перебил я. — Ты хоть понимаешь, во что ввязался? Батя мне уже пообещал с тебя три шкуры спустить за то, что пользуешься его именем.
