
Уже тогда обо мне ходило огромное количество сплетен. Говорили, что нет никакой Эвелины Блёданс, что это псевдоним, а настоящее мое имя чуть ли не Маша Иванова.
Меня действительно хотели назвать именем попроще — Настей, в честь прабабушки. Но едва мама произносила это имя, я начинала истошно орать. Успокоить голосистое дитя помогла акушерка тетя Ганна. Взяв меня на руки и придирчиво осмотрев со всех сторон, она скептически заметила: «Та ты шо! Ну и яка ж це Настя? Ось побачьте: то ж вылитая Эвелина!»
И я замолчала. Обескураженная мама даже не посмела возразить.
А фамилия Блёданс досталась мне от папы Висвалдиса, потомка древнего латышского рода. Он был фотографом, часто работал на курортах и однажды познакомился в Крыму с Тамилой, красивой, как сама Брижитт Бардо.
Так на свет появилась я. Родители расстались, когда мне было четыре года, но их развод не стал для меня трагедией. Когда мама во второй раз вышла замуж, я с гордостью говорила всем, что у меня два папы.
О том, что Блёданс моя настоящая фамилия, мало кто знал, как и о том, что у меня за плечами серьезное актерское образование, не какая-нибудь «шарашкина контора», а ЛГИТМиК. Наверное, чтобы доказать свой «профессионализм», после окончания института я должна была уехать в провинциальный театр и в пыльных декорациях играть второстепенные роли. Вот тогда я была бы в глазах окружающих «настоящей актрисой». Но я волей судьбы оказалась в «Маски-шоу». И после первых выпусков про меня стали говорить, что в программу я попала чуть ли не прямиком из стриптиз-клуба.
Аргумент был курам на смех: мол, слишком профессионально Блёданс облизывает флейту! Я-то старалась довести сексуальность Медсестры до абсурда, лепила из нее гротескную фигуру. А зрители восприняли эту пародию серьезно. В их глазах я слилась со своей героиней, они и мысли не допускали, что в реальной жизни Блёданс совсем другой человек.
Но выложить Диме все свои сомнения по поводу свадьбы я не успела — через несколько недель выяснилось, что у нас будет ребенок.
Судя по всему, зачали мы Колю в одну из первых наших ночей в гостинице «Красная».
Узнав, что мы скоро станем родителями, Дима развил бешеную деятельность.

Поговорил с Юрой, я получила развод, вышла замуж за Диму и переехала к нему. И только потом осознала, как быстро поменялась моя жизнь.
Всю беременность я не ходила, а парила над землей. Некоторые девушки стесняются своего живота, прячут, а я, наоборот, старалась выпячивать. И очень гордилась тем, что у меня будет сын. Назвали его Колей в честь моего дедушки.
Но на этом перемены не закончились. У Димы был бизнес в Москве, и скоро мы туда перебрались. Вопреки слухам, я вовсе не собиралась покорять Первопрестольную. Как всякая нормальная жена, я просто поехала за своим мужем. Поначалу мне в Москве было одиноко и тоскливо: ни друзей, ни работы, на руках маленький ребенок. Кухня, детская, магазины — вот и все, что я видела после моей бурной жизни в Одессе.
Я тосковала, но говорить об этом с Димой не хотела.
Он с самого начала ясно дал понять, что его не интересуют ни шоу-бизнес, ни светская жизнь. Всегда старался держаться подальше от того, что называется тусовкой, и ни разу не попробовал самоутвердиться за мой счет. Мы даже на престижные курорты не ездим, предпочитаем отдыхать подальше от людей и прессы. Хотя Дима может себе позволить и Сен-Тропез, и Куршевель — человек он состоятельный.
Помню, когда муж сказал, что отпуск мы проведем на Камчатке, я страшно удивилась. Там же нет моря и шопинга, которые, как известно, «восстанавливают» женщину лучше всяких спа-процедур. Но когда в иллюминатор вертолета увидела этот волшебный край лесов, рек, озер, ледников, кипящих источников и действующих вулканов, поняла: лучше места и придумать нельзя.