Машину разорвало пополам! А я вот разговариваю с вами, живая-здоровая, собираюсь есть на обед свои любимые домашние пельмешки».
Чем дольше Тина скрывала правду, тем больше давала поводов для разгула больной фантазии некоторых сограждан. В Интернете стали появляться комментарии, авторы которых уверяли: «ТЭФИ» Тине купил олигарх Керимов и во время поездки во Францию телеведущей предстояло расплатиться за щедрый подарок. Некоторые договорились до того, что «расплачиваться» звезда СТС начала прямо в машине, из-за чего, собственно, и случилась авария. Я такую «информацию» просто отбрасывал — как отбрасывают пришедший по электронной почте спам, а Тину она приводила в ярость.
«Идиоты! Сволочи! — кричала жена, захлебываясь злыми слезами. — Чего ж я не заказала себе «Грэмми» или вообще — «Оскар»? За такую-то «плату»!»
Больше всего Тину задевало то, что кто-то счел ее награду незаслуженной.
Ожоги на лице заживали на удивление быстро, но появляться перед камерой было нельзя — следы от огня пока не мог скрыть ни один грим. Отсутствию на телеэкране следовало найти мало-мальски правдоподобное объяснение. И Тина нашла...
О том, что жена «подхватила свинку», я узнал из газет. Прочтя очередную фантазию Тины, горько усмехнулся: «Хоть бы со мной посоветовалась. Все-таки в медицинских кругах вращаюсь, объяснил бы, что возрастной порог паротита — двадцать пять лет».
Кто только потом над этой «свинкой» не поёрничал, не постебался. И я в том числе. Прошла, наверное, неделя после обнародования «диагноза», когда, вернувшись после работы, я застал жену при полном параде:
— Сегодня к нам приедут журналисты.
— Да? И что ты на сей раз им расскажешь: про свинку или про краснуху?
Тина пропустила колкость мимо ушей:
— Правду. Про то, что была и в Ницце, и в «феррари».
— Давно пора.
Отсроченная правда мало кого удовлетворила. Общественность сделала вывод: «Раз столько времени скрывала — значит, было что, значит, слухи об особых отношениях с Керимовым небеспочвенны».
От меня по-прежнему чего-то ждали. Может, даже в большей степени, чем раньше. В глазах окружающих я читал: «Она же призналась. Публично. И теперь ты просто обязан прореагировать!»
Я не прореагировал — и тем самым упрочил свою репутацию подкаблучника.
На момент встречи с Тиной мне был двадцать один год. За плечами — довольно серьезный сексуальный опыт. В голове — твердое убеждение, что не родилась еще та девушка, ради которой расстанусь со своей свободой. О том, что никогда не женюсь, я твердил родителям уже лет с семи. Считал брак клеткой, в которой я — человек, больше всего ценящий свою независимость! — просто не смогу жить. Была у меня с раннего детства и другая установка: как можно раньше начать зарабатывать себе на жизнь.
