Егор – звезда дешевого медицинского телесериала, чей успех и популярность среди женского пола наградили его звездой во лбу; на любые претензии, вроде перегара или забытых строчек сценария, он просто орет: «Не нравится – звоните ДиКаприо!» Лео в этой истории тоже есть или, точнее, Лев – брат Егора, его полная противоположность. Он тоже актер, но снимающийся в еще более мусорных телешоу для телеканала с дебильным названием, погрязший в кредитах, родительской заботе о двух дочках и скандалах с беременной третьим ребенком женой-бензопилой. Судьбы братьев, которых мало что связывает друг с другом, драматически пересекаются, когда Егор узнает, что, скорее всего, носит в себе ВИЧ.
«Звоните ДиКаприо!» – совершенно удивительный пример сериала-доппельгангера: прикидываясь классической комедией в духе других фильмов Жоры Крыжовникова, допустим, а-ля «Горько!» (даже восклицательный знак не забыли!), он на самом деле перекладывает классическую саркастичную интонацию на рельсы трагедии. Поначалу он даже кажется эдакой сатирой на мир российского кино. Горе-актер, подцепивший смертоносную заразу от одной из групис, сидит в пустом зале на ура-патриотичном блокбастере «Сирийский песок» с собственным участием; его брат страдает откровенной фигней в мусорном видеоблоге – пародии на любой из многочисленных подмосковных телеканалов. И даже странно, что в титрах мы видим не истинное имя режиссера (Андрей Першин), ведь «Звоните ДиКаприо!», как совы в «Твин Пиксе», совсем не то, чем кажется, а темный двойник своих комедийных собратьев.
Бряцающие за кадром барочные скрипочки в саундтреке, которые чуть попозже сменяются настоящими христианскими хоралами, подчеркивают, что перед нами – высокое в низком, античный эпос про Россию немытую в оболочке классического «крыжовника» от Жоры. Недаром даже на аватарке режиссера на его странице в фейсбуке* стоит не кто иной, как Альфред Хичкок – еще один мастер совмещения жанровых приколов и наэлектризованной трагедии. Те, кто ждет от «Звоните ДиКаприо!» бесконечных гэгов и любимой автором иронии над всем и вся, их, конечно, получат, но постепенно шутки становятся все более злободневными, Зощенко переходит в Достоевского, смех сквозь слезы – в слезы сквозь мрачную ухмылку.
Тут даже актеры представляют свои альтернативные ипостаси: что Александр Петров в роли Егора, что Андрей Бурковский в роли Льва поначалу выступают в жанре пародии на самих себя, чтобы потом больно шмякнуть зрителя по голове своими лучшими, самыми изнурительными экранными воплощениями. «Звоните ДиКаприо!» – это когда ты смеешься над карикатурным охранником-гомофобом в диспансере, орущим без цензуры, что, мол, боженька все видит и потому Егора «за гейство» СПИДом наказал. И потом понимаешь, что эта же шутка, но произнесенная трижды, уже не веселит, а откровенно пугает. Да и сам наш мир, вся окружающая реальность все больше походит на какой-то зацикленный на репите стендап, над которым с каждым годом все труднее смеяться.
{current_photo_index}/{total_photo_count}
