— Я думаю, что у вас есть какой-то блокнот или специальные файлы, где вы пишете, что важно рассказать студентам.
— Конечно, и железная формулировка, с которой я начинаю разговор: «Научить нельзя, можно научиться». Захочешь научиться, научишься. Не захочешь, хоть ты тресни, не получится ничего. И второй самый главный постулат: «Что-то доказывать в этой профессии можно только делом, больше ничем».
У меня был хороший педагог Борисов Михаил Борисович, царствие ему небесное, и он говорил, что когда актер начинает рассуждать на репетиции, когда болтает, вместо того чтобы экспериментировать, — значит, не знает, что делать. И это абсолютно точно! Когда мне студенты начинают что-то долго рассказывать, я останавливаю: «Так, а теперь делайте».
— Недавно все обсуждали новости киноиндустрии, в которой якобы образовался острый дефицит кадров, начиная от артистов и сценаристов, заканчивая технарями и гримерами. Но существует и противоположное мнение, что в кино полным-полно невостребованных или просто перебивающихся мизерными заработками людей. Где же правда?
— На мой взгляд, правда посередине. В любой профессии, не только в актерской, мало профессионалов. Именно профессионалов и людей высокой квалификации, которые действительно хотят заниматься делом. Это было, есть и будет. Наиболее ярко это в творческой сфере проявляется, потому что люди на виду и их орудие труда — они сами, их психофизика. Если в ресторане человек наладил производство, закупил оборудование, правильные продукты, пироги нормально пекутся. А здесь все зависит конкретно от тебя — твоего лица, физической подготовки, мозгов, нервной системы, умения запоминать текст и много еще чего, например знания языков. Если ты хочешь сниматься у Спилберга, выучи хотя бы английский. Все в совокупности подразумевает постоянную серьезную работу. Мне очень запомнился ответ Лены Шаниной (она тогда как раз играла Кончитту) на вопрос, почему она на сцене такая яркая, а в жизни тихая и скромная: «У меня нет жизненных сил, чтобы быть еще и в жизни такой яркой, кричащей, потому что я все отдаю там».
Нельзя постоянно отдавать, потому что исчерпаешь себя, свои силы. Нужно знать меру и уметь копить. А процесс накопления достаточно болезненный. По сути, это аскеза, потому что ты должен отказаться от многого, в первую очередь от общения с людьми, хотя бы для того, чтобы элементарно выучить текст. Вот у меня сейчас лежит талмуд больше 40 листов — я его учу и принимаю это спокойно. У меня есть опыт, а в студенческие годы, когда идет профессиональное становление, особенно хочется погулять и покуролесить. И тогда отказываться от бурной веселой жизни и сидеть в четырех стенах невероятно трудно, а для кого-то невозможно. Не все могут понять формулу: ты работаешь на будущее, но сегодня ты не получишь ничего. Это непростая и болезненная вещь, с которой многие не согласны. И поэтому в нашей профессии много примеров: человек сегодня взлетел, а завтра его уже нет.
В чем-то это касается и сценаристов. Я оканчивал Высшие курсы сценаристов и режиссеров, у нас там замечательные ребята учились. Где они? Если говорить про детское кино, я проводил несколько конкурсов сценариев, у меня было потрясающее жюри. Заявок получили море, но из двух тысяч отобрали только три или четыре годные — это крохи. Все потому, что нет школы. Как оказалось, очень долгое время не было кафедры детского кино в профильных вузах. Хорошо, что хотя бы сейчас она появилась во ВГИКе. Мы с таким наслаждением разбазаривали наши школы и традиции... Я недавно смотрел новые серии «Простоквашино» и думал: «Союзмультфильм», потрясающая киностудия, столько профессионалов, и почему же так слабо?» И я смотрю, вот эти новые тенденции, веяния — все по верхам, все мимо кассы.
