— А с кем-то из суперстаров театра пришлось пересекаться?
— Владимир Михайлович Зельдин, который встретил на сцене собственное столетие, видя меня, каждый раз интересовался:
— А вы кто?
Я отвечал:
— Актер, уже не новый, несколько лет здесь служу.
Он кивал:
— А, ну ладно.
Однажды меня попросили проводить его до гримерной, у двери он сказал: «Спасибо, вы свободны». Принял за ассистента. С Ларисой Ивановной Голубкиной мы играли в спектакле «Волки и овцы», с Алиной Станиславовной Покровской с удовольствием играем в нем по сей день, так же как в «Одноклассниках». Мне важно, чтобы партнер меня слышал, видел, чтобы был готов к обоюдным импровизациям, чтобы мы не застывали на месте. В спектакле есть режиссерская схема, но хочется, чтобы он не превращался в монотонное повторение заезженной пластинки, чтобы удивлял зрителя. Есть партнеры, которые дома перед зеркалом все себе придумали и хоть тресни, хоть разденься догола, все равно будут долбить свое и удивляться: зачем он выкаблучивается? Голубкина и Покровская, к счастью, не такие.
— Когда актеры в сотый раз играют на сцене одно и то же, начинают порой хулиганить. В Театре Армии тоже так?
— Я иной раз пытаюсь вздрючивать себя и провоцировать партнеров, потому что нельзя, чтобы все шло по накатанной. Могу бросить свою реплику раньше, это партнера непременно встряхнет, а постановке прибавит красок. Могу поменять мизансцену, куда-то уйти или остановиться во время действия, злоупотреблять этим нельзя, но что-то слегка нарушить можно. Некоторые спектакли прошли уже по пятьсот раз, «Одноклассников» мы за двенадцать лет сыграли двести пятьдесят раз, спектакль живет благодаря выдающейся режиссуре Бориса Морозова. Ему уже под восемьдесят, смотрю и поражаюсь: насколько он энергичный. Мозги живые, мысли формулирует четко и внятно. Он продолжает бороться, переживает за классический театр, за то, чтобы сохранить наработанное поколениями актеров. Очень его за это ценю.
Мы и сегодня играем поставленный им спектакль «Мольер (Кабала святош)», где у меня заглавная роль. В ней выступали Олег Табаков, Олег Ефремов, Александр Ширвиндт, Юрий Любимов, так что груз ответственности давит. Мне эту работу помог осилить дух сопротивления. Настраиваю себя: а я сыграю по-другому, лучше! Представлю художника, который был вынужден унижаться перед властью, но та все равно привела его к разрушению. Я не показываю на сцене мэтра, уставшего от жизни, доношу до зрителей его страсть, одержимость, ревность. Многие актеры играли Гамлета — что ж, теперь отказываться от постановки этой пьесы? То же могу сказать о Мольере.
