В сериал «Хозяин» утвердили без проб, мне достался злодей, абсолютный перевертыш, беспредельщик, который, переодевшись в форму, грабит фуры и всех убивает к чертям собачьим.
Два года снимался, в том числе в Пермском крае, в исторической саге «Два берега», где сыграл персонажа от тридцатилетнего до восьмидесятилетнего возраста. Герои проживают жизнь, начиная с тридцатых годов до семидесятых прошлого века. Озвучания еще не было. А вот «Стражника» об офицерах Росгвардии мы уже озвучили.
До сих пор не был в эфире «Уголь» Владимира Котта. Не представляю почему. Снимали картину в городе Шахты Ростовской области, на шахтах в маленьких городах вокруг. Вот такая перспектива увидеть меня в кино.
— Из какой вы семьи?
— Мои родители не имели ни малейшего отношения к искусству. Они рабочие люди. Я родом из украинского села. Когда в советские времена под Львовом нашли большие залежи серы, там развернулась целая кампания по ее добыче. Был построен поселок городского типа Новояворовск, куда родители со мной и перебрались. Они приехали туда работать. Мне исполнилось всего три года.
— Как же у вас созрело решение пойти в актерскую профессию?
— О каком решении семнадцатилетнего юноши может вообще идти речь? В школе я занимался в драмкружке, вроде бы делал успехи, но о профессиональной актерской карьере даже не мечтал. После десятого класса пытался поступать в техникум лесной промышленности, но завалил сочинение, не давались мне русский язык и литература. Расстраивался, впрочем, недолго, случайно услышал по радио, что во Львове набирается театральная студия. Решил попробовать в нее поступить. Отправился во Львов с мамой. Нас принял директор студии. Я поинтересовался:
— Что требуется для того, чтобы к вам попасть?
— Разучить и прочесть перед приемной комиссией несколько монологов. — Что такое монологи, я вообще не имел представления. Собеседник пояснил: — Ну например монолог Гамлета.
Я усек, что требуется, отправился в свою сельскую библиотеку, взял томик Шекспира (к счастью, в советские времена библиотечные фонды не испытывали недостатка в классической литературе), разучил, вернулся в студию и прочитал хрестоматийное «Быть или не быть?». До сих пор помню его наизусть, хотя прошло несколько десятилетий.
С пением оказалось сложнее, поскольку у меня абсолютно не было слуха. А пел я Высоцкого «Если друг оказался вдруг...». Аккомпаниатор за фортепиано вошла в положение, помогала изо всех сил, чем-то я ей, видно, приглянулся. Брала аккорды, заставляла прислушиваться, пытаться их воспроизвести, но я оказался полным профаном. Тем не менее в студию меня взяли. Позволили даже отучиться восемь месяцев.
