Спрятанные царские сокровища до сих пор не могут найти
В октябре 1917 года к власти пришли большевики. Тобольские пленники узнали об этом только через две недели. Реакция Николая была довольно спокойной. Он и вся его семья уже давно жили как в тумане, стараясь, вероятно, отгородиться от происходящего своим маленьким мирком, закрытым для всех. Николай продолжал занятия в кабинете и писал дневник, как всегда. Его супруга утешалась верой. Главной целью каждой недели для нее было добиться разрешения посетить храм и причаститься. Иногда священника приглашали в дом, и он служил в особой комнате, украшенной иконами и походным алтарем. В такие дни она была счастлива.
«Дух у всех семи бодр, — писала Александра Федоровна Вырубовой. — Господь так близок, чувствуешь его поддержку, удивляешься часто, что переносишь вещи и разлуки, которые раньше убили бы. Мирно на душе, хотя страдаешь сильно — за родину, и за тебя; знаешь, что в конце концов все к лучшему, но ничего больше решительно не понимаешь. <...> Он прямо поразителен — такая крепость духа, хотя бесконечно страдает за страну, но поражаюсь, глядя на него. Все остальные члены семьи такие храбрые и хорошие и никогда не жалуются <...> Маленький — ангел. <...> Во время служб офицеры, комендант и комиссар стоят возле нас, чтобы мы не посмели говорить».
После смены власти отношение со стороны охраны стало резко ухудшаться. Солдаты позволяли себе кричать на детей, срывали зло на Николае, принципиально не здороваясь с ним, сплевывая чуть ли ему не под ноги, за глаза называя Николаем Кровавым, а в глаза — товарищем Романовым. Царевичу и Николаю запретили носить погоны царской армии. Было резко урезано обеспечение. Правда, связано это было с тем, что большевики, в отличие от Временного правительства, не собирались содержать царскую семью. Мало того, они заморозили их средства, которыми им раньше было позволено пользоваться, разрешая тратить лишь малую сумму. Запретили покупать у купцов и лавочников продукты. Фактически семью перевели на солдатский паек. Привыкшая к комфорту Александра Федоровна страдала: она привыкла пить кофе, который помогал ей чувствовать себя лучше. Вся семья дружно отказалась от этого напитка, лишь бы ей приносили хоть одну чашку в день. Прислуга стремительно разбегалась... Верный слуга повар Иван Харитонов проявлял чудеса смекалки, чтобы достойно накормить семью. О нем стоит сказать особо, ведь он был среди тех четверых, кого, помимо царской семьи, расстреляли в подвале.
