Через неделю в город вошел Колчак, который тут же назначил расследование, проведенное Николаем Соколовым. Тот опросил слуг и местных жителей, а также уцелевшего лакея Чемодурова, которого забыли при отступлении в больнице. В плен к белым попадали охранники и даже участники расстрела: они сразу же давали развернутые показания о произошедшем. Только благодаря этому сохранились многие подробности событий, которые легли в основу первых книг о гибели семьи, изданных за границей. Но, как известно, власть Колчака не продержалась долго. При установившемся советском строе тщательно скрывалась информация о расстреле царской семьи. Именно поэтому за границей бродило много «спасшихся» княжон и царевичей, которых, впрочем, быстро разоблачали.
Дольше всех продержалась лже-Анастасия Анна Андерсон, которую в 1920 году нашли в Берлине при попытке покончить с собой. На ней были зафиксированы огнестрельные раны, отсутствовало несколько зубов. Соседка девушки по палате читала в газетах историю царской семьи, там часто публиковались фотографии княжон. Она-то и высказала версию, что Андерсон — спасшаяся Анастасия. Новость разлетелась по Берлину, и в лечебницу потянулись русские эмигранты. Поскольку Анна знала польский язык, она понимала, что они ей говорили, и это заставило многих верить в чудесное спасение. Около двух лет девушка жила под покровительством русских, ей помогали, сочувствовали, сама она, казалось, уверилась в том, что она и есть Анастасия. (Андерсон была психически нездорова, но людям ее поведение казалось следствием перенесенного шока.) История закончилась, когда в 1922 году к Анне приехала баронесса София Буксгевден, фрейлина императрицы. Анна встретила ее с закрытым лицом (так она встречала многих). Баронесса заговорила с ней на английском, домашнем языке семьи, но девушка не поняла ни слова. Когда Анна открыла лицо, фрейлина заявила, что у нее нет ни малейшего сходства с великой княжной.
