— Папа, а кто это?
— Это кто-то из ястребиных.
— А почему он крыльями не машет?
— Ну потому что ловит потоки воздуха...
В этот момент я должен был посмотреть в небо, где позже подмонтируют кадр с парящим орлом. Снимаем, я поднимаю голову, а в небе летит настоящий орел или ястреб. Его, конечно, невозможно было ухватить камерой, но сам факт! Лишнее подтверждение тому, что высшие силы были на нашей стороне, получилось серьезное, замечательное кино.
— Кого из партнеров вспоминаете с благодарностью и как поступаете, если отношения не выстраиваются?
— Партнеров было много, все разные, но часто везло — попадались люди, которые относились к съемкам как к делу творческому, что непросто осуществить в лихорадочном съемочном процессе. В «Следователе Тихонове» была пара сцен с Мишей Ефремовым. Снимаем наш диалог, сначала меня. Миша играет из-за камеры. Сняли на меня, потом около часа перетаскивают свет на другую сторону и начинают снимать Мишу, а он играет иначе! Понимаю: это не монтируется с тем, что делал в кадре я. Если все оставить как есть, получится плохо, будто я разговариваю с другим человеком. Сняли, подхожу к Ефремову:
— Миша, ты сейчас совсем по-другому играл!
— Да.
— Если так оставить, то получится разговор слепого с глухим. Давай переснимем на меня.
— Хорошо, давай.
Режиссер Сергей Снежкин согласился, мы потратили еще час на перестановки и все пересняли. Такое случается нечасто.
До этого я снимался у Снежкина в сериале «Брежнев». По договору у меня должно было быть восемнадцать съемочных дней, а оказалось пятьдесят с лишним, что само по себе приятно. Генсека играл Сергей Шакуров — большой артист с невероятным чувством юмора в кадре. Работалось с ним легко и весело. Из недавних впечатлений Женя Ткачук стал для меня приятным открытием. Но артисты, конечно, бывают разные. Снимался в одном военном фильме, партнер — довольно известный артист. Такой правильный, все знает, всем мозг выел. Говорит, что таких автоматов во время войны не было, и такого пистолета тоже, вот так команды отдавать нельзя.
Снимаем нашу сцену. Я говорю ему что-то неприятное и выхожу, а он стоит с кружкой спирта в руках, который собирался выпить, но в сердцах выплескивает его в огонь. Спирт! Твердую валюту военного времени, которая может жизнь спасти! После этого пусть он произносит миллион слов про то, что пистолет не тот, для меня вся правда закончилась сразу. В сценарии этого не было, актер сам придумал, как ему показалось, эффектный финал эпизода.
