Но все это произойдет еще не скоро, пока же требовалось заново строить свою жизнь и искать хоть какую-то опору. Мечта о школе рухнула со смертью тетки — теперь некому было оплатить затею. Мелькнула идея открыть школу в пасторском доме, но потенциальные ученики не горели желанием посещать мрачный дом на отшибе, граничащий с кладбищем.
Надо сказать, что Шарлотта имела весьма трогательный вид. Во-первых, из-за бесчисленной писанины и кропотливого вышивания рано испортила зрение и носила уродливые очки. Во-вторых, ее рост составлял всего метр сорок пять. Для такой крошечной барышни она обладала на редкость сильным духом, который потом передаст каждой из своих героинь: спокойную уверенность, чувство долга и здравомыслие, крепкий моральный стержень и щедрую доброту, выражавшуюся не в словах, а в поступках.
Все эти годы она не прекращала писать. Сочиняла с той же увлеченностью, что и в детстве. То же относилось к сестрам — Энн и Эмили. Однако только Шарлотта решилась сделать шаг за пределы мирка фантазии, ограниченного письменным столом. В конце 1836 года она отправила свои стихи знаменитому поэту Роберту Саути. Увы, от смущения выбрала для сопроводительного письма нелучшие интонации — и выглядела в каждой строчке манерной экзальтированной провинциалкой.
Саути ответил сухо, хотя совсем уж крылья обрезать не стал. Только посоветовал — и его совет стал судьбоносным — сменить поэзию, пусть и небесталанную, на прозу. В любую свободную от тогдашнего преподавания в Роу-Хэде минуту Шарлотта оттачивала каждое слово, и вскоре Саути сменил гнев на милость, признав, что барышня не такая уж бестолковая. А та никогда не узнала, что выбранный ею в мэтры поэт заранее был предубежден к ней из-за братца Бренуэлла, успевшего взбесить и Саути, и его друга, великого поэта Уильяма Вордсворта фамильярными письмами с требованием похвал своим опусам и весьма пренебрежительными отзывами о творчестве адресатов.
Шарлотта продолжала трудиться. Ее эксперименты в прозе повлияли на сам подход — ей вдруг опротивели романтические придыхания и захотелось реалистичной правды. Еще она решила взять мужской псевдоним, чтобы оградить себя от несправедливых суждений, будь те снисходительными или заранее негативными только из-за того, что автор — женщина. Она отправляла свои сочинения на суд литераторам, и даже самая жесткая критика не охлаждала ее решимости.
