В тумане запомнилось, как Андрюша Эшпай зачем-то сигару мне в рот сунул и я сидел дымил. Остальное память не сохранила. Но однокашники уверяли — было весело. И по классике: в том смысле, что какая свадьба без драки. Боря Токарев со Славой Барановым вышли в туалет — вернулись с криками, дескать, кто-то дал им в глаз. В ресторане имелось два зала, значит злоумышленники, по их нетрезвой логике, гуляли в соседнем, ну не свои же обидели. И оставшиеся полвечера все парни с нашей свадьбы бегали искали злоумышленников. Все, кроме меня, пришибленного тестевым самогоном.
— Вашему браку с Галиной более сорока лет. Приятное исключение из правил — в профессии, где артисты заводят романы на съемочной площадке, уходят из семьи к поклонницам... Как удалось не поддаться искушениям?
— Наверное, потому что однолюб. И потом, я героем-любовником не был ни на экране, ни в жизни. Да, «Баламут» принес некоторую популярность. В основном мужчины узнавали, окликали на улице: «Горохов, пойдем выпьем!» Женское внимание доставалось сыгравшему Саню Коле Денисову. На съемках мы сдружились. Он служил в ТЮЗе, я частенько приезжал к нему в театр, ждал на служебном входе, чтобы вместе пойти в ресторан ВТО на Пушкинской, туда после спектаклей спешил весь артистический бомонд.
На служебном входе ТЮЗа каждый раз обнаруживал толпу девиц, визжавших так, что закладывало уши: «Денисов!» Я рядом стою. Вроде бы тоже известный артист, в «Баламуте» у меня вроде бы и роль даже главнее. Но одна-две, бывало, заметят мимоходом: «О! Горохов! И ты здесь». И давай дальше визжать: «Дени-и-сов! Ко-о-ля!!!» Я был им неинтересен. Так что в данном смысле искушений особых даже не было.
Вот отцом своему сыну я был никаким, это факт. Когда Андрей появился, мне всего двадцать один исполнился, сам еще дите без царя в голове. Жизнь только, можно сказать, начинается, а тут ребенок орет, пеленки стирай — о машинке только мечтать могли, такие были времена. Считаю, родителями все же надо становиться чуть позже, когда хотя бы сам повзрослеешь. И потом, во мне характер дубровинский. Бабка Антонина Николаевна меня — своего внука — всего раз или два в жизни поцеловала. Дубровины сдержанные, не сюсюкали, холодные как англичане, умеют любить, но без внешних проявлений. Мамины другие, те как раз сюсюкали. Папины — никогда. И я такой же. Так что воспитанием сына занималась жена.
В 1980-м Роговой пригласил меня и в следующую свою картину — «У матросов нет вопросов». Тоже на главную роль. Утвердил без проб. На этих съемках на меня уже не орал. Зато теперь доставалось моей партнерше Наташе Казначеевой — она часто рыдала. Я как-то не выдержал, подошел к режиссеру:
— Владимир Абрамович, зачем вы так? Наташа очень хорошо работает.
Он в ответ, мол, с вами только так и надо:
— Я на «Баламуте» на тебя орал — у тебя глаз кровью наливался. Глаз живым становился, понимаешь?!
Много лет спустя я понял, что таким был стиль работы многих киноклассиков. Лиознова не исключение. В том же 1980-м она утвердила меня в «Карнавал» на небольшую роль Вадима Артуровича. И все три дня, пока снимался, в порошок растирала! Ставила в пример Муравьеву: «Смотри на Ирину Вадимовну, как надо играть! А ты? Если б еще учился, я бы тебя на этот раз точно отчислила!» Но я к тому времени уже выпустился из ВГИКа, диплом получил.
В 1986 году Лиознова запустилась с новой картиной «Конец света с последующим симпозиумом» — трехсерийным фильмом по пьесе Артура Копита. Состав, как и всегда у Татьяны Михайловны, поистине звездный: Армен Джигарханян, Надежда Румянцева, Олег Басилашвили, Олег Табаков, Евгений Весник... Меня пригласила сначала на небольшую роль. В какой-то момент Лиознова вдруг говорит: «Давай-ка попробую тебя на главную».
Мне двадцать семь, герой, драматург Майкл Трент, значительно старше. На пробах поседили волосы и наклеили усы. Пробовались все, кто мог, примерно через месяц остались два претендента — я и Саша Галибин. Мы были знакомы, снимались в фильме «Батальоны просят огня», он моего командира играл. В очередной раз иду по коридору Киностудии Горького, навстречу — Галибин: я на пробы к Лиозновой, а он как раз оттуда. Смеется в своей манере:
