С другой компанией как-то по нетрезвой лавочке увлеклись, помню, спиритизмом — вызывали духов. Тарелка и вправду «ходила» и буквы показывала. Дураками были, да еще и безбожниками.
Тусоваться я умудрялся не только со вгиковской компанией, но и в «Щуке» — там учился мой друг по ТЮМу Митя Васюков, сейчас успешный режиссер-документалист. Он женился на красавице Верочке Новиковой с актерского факультета, и мы гуляли на их свадьбе. (Позже Вера развелась с Дмитрием и вышла замуж за Сергея Жигунова. — Прим. ред.) И с Митей, и с Верой дружу до сих пор.
Я учился на третьем курсе, когда режиссер Владимир Роговой запустился с «Баламутом». Меня пригласили на пробы, которые я провалил. Очень плохо показался. Во ВГИКе-то обстановка почти домашняя, все свои, а перед камерой и кучей незнакомых людей — худсоветом Киностудии Горького — зажался. Так что худсовет в полном составе выступил против моей кандидатуры. Только Роговой что-то во мне рассмотрел и утвердил под свою ответственность. На съемках бесконечно на меня орал, не выбирая выражений: «Идиот! Кретин! Бездарность!» Самое обидное, что это звучало в присутствии других артистов. Переживал я страшно, неоднократно порывался уйти, думал: пусть берут более талантливого. Но как уйдешь, если полкартины уже отснято?
При этом вне съемочной площадки Владимир Абрамович был для нас как отец родной. Наташе Казначеевой, игравшей Аню, а она из Подольска моталась, пробил комнату в студийном доме рядом с киностудией. Возил нас на торговые базы — купить одежду, в свободной продаже тогда мало что имелось.
Возвращаясь на занятия во ВГИК, получал еще и от Лиозновой. Она гремела: «Он (Роговой) своими съемками тебя испортил! Я тебя уже не исправлю! Отчислю!» Тяжелый был год, так что «Баламута» не люблю. Фильм-то сам по себе хороший, хотя и устаревший, современная молодежь не знает ни что такое комсомол, ни «поехать на картошку». Но мои ровесники и поколение чуть младше помнят, любят, пересматривают. Советские фильмы все-таки дают заряд позитива, я и сам, когда показывают ленты шестидесятых-семидесятых, прилипаю к экрану. Лишь «Баламута» видеть не могу. «Свита сыграла» — очень хорошие партнеры, за счет них и выехал, сам я там беспомощный. Вообще, честно говоря, лет до сорока не получал удовольствия от профессии — из-за зажатости тяжело все давалось.
Татьяна Михайловна в какой-то момент стала намекать, а Роговой выразился открыто, что дедову фамилию необходимо срочно поменять. Главный герой Петя Горохов — воплощение русского духа на экране — не может быть Фейгельманом. Думал взять бабушкину — Дубровин, но это оказалось невозможным по советским законам. Можно было взять лишь фамилию супруги, я так и сделал.
— Как познакомились с Галиной Андреевой, ставшей вашей женой?
— Галя училась в пищевом институте на вечернем отделении. Днем работала в НИИ, ее начальником был дядя Миша, мамин брат. Как-то Галя с подружками приехали поздравить его с днем рождения, и я приехал, так и познакомились. Было это в 1978 году. Мне двадцать, ей столько же. Возможно, мы бы не поженились столь скоропалительно, если бы не «Баламут». Во ВГИКе моя стипендия составляла всего пятьдесят один рубль, хоть и повышенная, но маловато, а тут выплатили гонорар за месяц или два съемок, четыреста пятьдесят рублей — огромные деньги по советским временам. Хватило и на свадебный костюм гэдээровский, и на туфли югославские, и на два кольца обручальных. Даже на банкет в ресторане «Славянский базар»: гулять так гулять!
К бракосочетанию отнеслись как к очередной студенческой тусовке, без подобающей серьезности. Даже с родителями жены я познакомился почему-то лишь после росписи в ЗАГСе — отправились к ним в подмосковную Балашиху. Они люди простые, рабочие. Тесть Григорий Андреевич самогонку гнал, выпили за встречу. Я рюмки три опрокинул и захмелел, так что на банкет в ресторан, где уже собрались мои однокурсники и Галины подружки, явился пьяным в дым.
