Думаю, для мужа переезд в какой-то мере стал трагедией, ведь они с Колей обожали родительский дом. Здесь братья мужали, в эти стены Юра вернулся с войны, там мамин будуар, тут у рояля репетировал папа — каждый уголок квартиры на Земляном, как частичка сердца. От нового жилья в Гагаринском один плюс — тихий центр, в остальном — стандартная квартирка с такой маленькой прихожей, что встань братья Озеровы в ней вдвоем, даже мухе не пролететь ни под потолком, ни по бокам — нигде.
Пришли друзья — художники Саша Мягков с Танечкой Лапшиной, оператор Игорь Слабневич с женой Кимой. Михалыч (так мы звали Слабневича) заявил: «Пропорции не Юрины! Стенки — раздвинуть!» Я послушно принялась выполнять предписания «худсовета». Мой сын (тоже Коля) пилил арку и выносил мусор, мама руководила рабочими, а я в это время вкалывала на «Освобождении», съемки финального фильма эпопеи «Последний штурм» — в разгаре. Но все потихоньку образовалось: квартира стала необычной, просторной. Вышли на балкон — вид на Кремль, храма Христа Спасителя еще не было, за Кремлем — чарующее Замоскворечье, новоделом не тронутое... Муж вздыхает, любуется, обняла его... Какое же это было счастье!
В начале шестидесятых мне довелось поработать на картине «Я шагаю по Москве». На площадке встретилась с безумно талантливыми, незаурядными людьми: режиссер Георгий Николаевич Данелия — просто дар Божий, за камерой — блистательный оператор Вадим Иванович Юсов, рядом с ними классный художник Александр Васильевич Мягков и, конечно, исполнители главных ролей — влюбленные в фильм прелестные молодые актеры. Обстановка на съемочной площадке дружелюбная, творческая, столько доброты, заразительного юмора, внимания ко всем и к каждому. Долго я была полна воспоминаниями, мужу о «Я шагаю...» все уши прожужжала. Прошло десять с лишком лет, звонит Данелия, приглашает художником по костюмам на «Мимино». Я на крыльях к любимому. В ответ: «Нет, дорогая. У тебя в жизни должен быть один режиссер — твой муж». Так и повелось: начиная с «Освобождения» я работала только с режиссером Озеровым.
Работа на этой картине для меня и помощниц-костюмеров оказалась тяжелейшей. Признаться — безумная работа! Две армии, все рода войск и два сезона, то есть зимняя и летняя формы как для советских — пехотинцев, танкистов, артиллеристов, десантников, летчиков, так и для немецких воинов. Все разное, всех надо одеть и ничего не перепутать. А верхушка-то картины — фронтовики: режиссер Озеров — артиллерист, оператор Слабневич — танкист, художник Мягков — пехота; каждый строго следил за формой своих. Плюс абсолютная точность в костюмах для исторически-портретного генералитета всех воюющих сторон, советских и немецких — понятно, еще и французских, английских, итальянских, американских. А размах у главных творцов «Освобождения», когда вошли во вкус, оказался — знай наших! В том, что картина покорит мир, сомнений не возникало. Поэтому не дай бог, если кто-то придерется: не те звездочки, не те погоны, не те кокарды, не те ордена.
