Так здорово было встретиться на площадке со старыми друзьями, да и играть репортера «Санкт-Петербургских ведомостей» Антона Старосельцева оказалось в кайф. Я видел, что и Ане «переброска» в XIX век доставляет удовольствие: ее героиня — жена статского советника и замминистра юстиции Мария Сергеевна Перевалова — носит кринолины и шляпки, ездит в экипажах. И конечно, ведет расследование, только теперь уже в частном порядке. Мини-сериал показали в канун Нового года, и рейтинг, говорят, был вполне достойным.
В моей нынешней фильмографии больше полутора сотен работ, но ролей, которыми могу гордиться, не больше десятка. Одна из них — уже упомянутый черный риелтор Гарик Штыренко в шестнадцатисерийном фильме Дмитрия Светозарова «Бабье лето». Действие разворачивается в девяностые, когда, отняв квартиры по поддельным документам, людей выбрасывали на улицу или убивали. Снимался сериал для Первого канала, но там по каким-то причинам не вышел, три года пролежал на полке, а потом был показан по ТВЦ. К сожалению, не такой уж редкий случай, когда достойный проект не выстреливает, как мог бы.
Светозаров — лучший режиссер, встретившийся на моем пути. На площадке Дмитрий Иосифович подсказывал такие тонкие вещи, до которых я сам никогда не додумался бы. Недавно прочел в одном из его интервью: мудрость человеческая состоит в том, чтобы приспособиться к любой человеческой глупости. Гениальный афоризм и очень своевременный, поскольку всем сегодня приходится приспосабливаться к дуракам и непрофессионалам, которые зачастую нами командуют.
Еще одна дорогая роль — майор милиции Котов в сериале «Обратная сторона Луны». Читая сценарий, уже понимал, что получил невероятный шанс — как если бы только попавшему в сборную страны теннисисту предложили поехать на Уимблдон:
— Сможешь, чувак?
— Смогу!
На площадке мне сразу дали понять: «Олег, второго дубля у тебя не будет. Это проект Деревянко, и все станут работать на него». Услышать такое было обидно, но я принял правила игры. К Паше у меня никаких претензий не имелось — добрый, хороший парень, но и звезда проекта тоже он. А значит, и я, и вся группа должны его обслуживать.
С Деревянко режиссер репетировал все эпизоды, и к каждому делалось по восемь-десять дублей. Я, варясь в собственном соку, хотел немногого: чтобы не мешали и не устраивали ненароком подстав. А такое случалось. Работали над парной сценой: сначала сняли меня, потом стали переставлять свет и камеру на Пашу, а режиссер в это время что-то ему объяснял. В результате Деревянко поменял текст, и мои реплики, интонации оказались, мягко говоря, не очень уместными. Я страшно переживал, просил второй дубль, уверяя, что сыграл бы совсем иначе, но меня никто не услышал.
Была и другая история, за которую Пашу чуть не прибил. Мне предстояла драматическая сцена, сложная, тяжелая. Сижу за «рабочим» милицейским столом, готовлюсь, концентрируюсь, и вдруг Деревянко включает на полную громкость песенку «Чунга-Чанга», начинает подпевать и пританцовывать. Вся группа, обожающая Пашу-обаяшу, подхватывает: «...синий небосвод!» и пускается в пляс. Сцепляю зубы, желваки ходят ходуном, едва сдерживаюсь, чтобы не заорать: «Что ж ты, с..., делаешь?!» Молча выхожу и говорю второму режиссеру: «Позовешь, когда все это закончится. Вернусь и сыграю».
В едва не обернувшемся трагедией случае, который уже упоминал, даже не знаю, кого винить. Прежде всего это был каскадерский эпизод: спортивный парень в моем гриме выпрыгивал из окна и падал на землю, а вскакивал уже я — бросался на капот машины, которой управлял Пашка, потом он резким поворотом руля сбрасывал меня в дорожную пыль... Апогеем должны были стать кадры, когда я висну на открытой водительской двери, а Деревянко, которому нужно оторваться от преследования, сдает задним ходом. На репетициях все было четко: Паша, проехав пять метров, останавливался — и мое место занимал дублер. После чего машина продолжала двигаться назад, причем на весьма приличной скорости, за долю секунды до удара о дерево хорошо подготовленный каскадер падал на землю — у зрителя создавалось впечатление, что его сносит вместе с дверцей. А Паша благополучно скрывался за поворотом.
