Юозас Будрайтис: «Это осталось тайной»
В фильме «Подранки» мой герой, поэт Алексей Бартенев — альтер эго самого Николая Губенко. Он же меня и озвучил. Получается, я показал очень близкого ему человека. Но вот какой остался у меня вопрос: почему на столь важную для себя роль Губенко взял именно меня? Актеры русской школы играют более открыто, я же довольно замкнутый и существую в кадре скорее по наитию. Губенко ничего не показывал, не объяснял, как сыграть ту или иную сцену: просто говорил, что хотел бы видеть, и все. Доверял.
Может, Николаю нужен был именно я потому, что по натуре интроверт? Как и Бартенев. Мой персонаж — такой отдельный ото всех человек: бродит в одиночестве и произносит внутренний монолог. Сам-то Губенко внешне выглядел экстравертом, тем не менее чувствовалось, что раскрывается только с теми, кто понимает его без слов. Мне показалось, что в глубине души Николай — человек закрытый, что живет внутренней жизнью, невидимой никому, кроме Жанны.
Вокруг моего персонажа в «Подранках» разворачивается все действие, но он существует сам по себе и открывает другим то, что чувствует, только в искусстве. Не потому ли, что Губенко был таким же? Это осталось для меня тайной.
Армен Медведев: «Счастливый»
Отношение к Коле было разным, как ко всякому непростому чело-веку.
Думаю, его неоднозначность происходила от трудной жизни. Помню, во времена нашей молодости недоброжелатели говорили в сторону Губенко: «Ну, сейчас из него опять полезет детдом».
Впервые я увидел Колю, когда он поступил во ВГИК — несколькими годами позже меня, и еще не знал, что это за парень ходит по коридорам института, но отметил его. Он был ярким, привлекал внимание.
