В завершение темы «Высокомерие и скромность» хочу сказать, что наблюдая за отцом — как работает, как общается с коллегами и зрителями, — перенял у него несколько правил. Первое: «Не выпендриваться!» Второе: «Относиться к актерской профессии без пафоса». Отец часто повторял: «Это наша специальность, работа, которую можно делать хорошо, а можно — из рук вон плохо. Тут мы мало чем отличаемся от таксистов, пекарей и врачей...» В этом я с ним абсолютно согласен.
Мата отец не выносил даже в быту: если рассказывал анекдот с ненормативной лексикой, плохое слово не произносил даже шепотом — его можно было только прочитать по губам.
В 2010 году, снявшись в полутора десятках фильмов и сериалов (в том числе в побивших все рейтинги первых двух сезонах «Солдат», где играл сержанта Рылеева по прозвищу Рыло), я решил попробовать себя в качестве театрального актера и в театре «Практика», получил роли в нескольких спектаклях. Очень хотел, чтобы отец посмотрел хотя бы один, но он отказывался: «Не пойду — у вас матерятся на сцене».
В «Практике» отработал полтора сезона, а потом ушел. Известный режиссер, репетируя с нами новую постановку, распорядился:
— Павел, будешь играть голым.
— Не буду! — воспротивился я. — Действие происходит в бане, могу закутаться в простыню...
— Делаем, как сказал. Кто тут в конце концов режиссер?
И тут мое ретивое взыграло:
— Слушай, режиссерище! Если считаешь, что мой голый зад — самое важное в твоей постановке, значит, ты такой же режиссер, как я — китайский император!
Ушел с репетиции и больше в театр не возвращался.
Я бываю практически на всех московских премьерах и в тридцати процентах случаев не досиживаю до конца.
На большинстве спектаклей мне или невыносимо скучно, или противно до омерзения. Актеры фланируют по сцене голыми, изображают половой акт. Господи, спасибо, что папа не был театралом и не видел всего этого! А еще не присутствовал на разборках, когда актеры, прервав спектакль, пререкаются со зрителями.
Среди публики, ходившей на концерты Романа Карцева и Виктора Ильченко, тоже встречались разные персонажи, но мастера умели вплести их «выступления» в сюжет. Отец часто вспоминал случай, когда к ним на сцену поднялся пьяный. Расскажу историю от первого лица: «Играем с Витей знаменитую миниатюру Миши Жванецкого «Авас». Вдруг видим — по центральному проходу откуда-то с дальних рядов нетвердым шагом приближается мужичок. Подходит к рампе и обращаясь к Ильченко, начинает возмущаться:
— Он тебе уже четыре раза сказал! Все поняли, а ты не понял!
Публика, думая, что вышел третий актер, продолжает хохотать, а я судорожно соображаю, что делать. В конце концов предлагаю:
— Товарищ, а давайте к нам сюда — может, у вас лучше, чем у меня, получится объяснить.
«Товарищ» закидывает ногу, залезает на сцену и решительно отодвинув меня в сторону, машет сложенными ковшиком руками прямо перед Витиным носом:
— Доцент тупой, а грузин умный. Он спрашивает: «Как зовут?» — «Авас». — «А я доцент! Понял?»
Витя:
— Кто тупой?
Пьяный зритель:
— Доцент! И его спрашивает!
Витя:
— Кого?
— Грузина!
— Какого грузина?
Публика от смеха сползает со стульев. Витя из последних сил сохраняет серьезность, а мужичок, бросив в отчаянии:
