Андрей Житинкин: «Есть что-то аномальное в великих актерах...»

В семь вечера у актеров и режиссеров, работающих в театре, автоматически повышается давление....
Марина Порк
|
01 Ноября 2019
Женя Крюкова и Дмитрий Щербина
Женя Крюкова и Дмитрий Щербина — звезды Театра Моссовета
Фото: из архива А. Житинкина
Домогаров и Терехова
В спектакле «Милый друг» Домогаров и Терехова играли любовников
Фото: А. Рухадзе/ТАСС

— Саша, имеется в виду дебют на этой сцене, все поймут.

Однажды в самолете дал ему почитать пьесу «Нижинский, сумасшедший божий клоун».

— Я танцор? — удивился Домогаров.

— Только не паникуй. Пьеса эта о балете без балета. Нижинский лежит в венской клинике, заколотый анаболиками, и проматывает киноленту жизни в обратную сторону, анализируя, почему все разрушилось.

Саше понравилось. Мы сразу договорились, что балет в нашем спектакле — не блестки и мишура, а пот, кровь и слезы, физические увечья, обмороки, болезни, предательства. Предлагал постановку Театру Моссовета, приносил пьесу Табакову, все крутили пальцем у виска: кто пойдет смотреть историю, где герои Бакст, Дягилев, Мясин? Кто их знает? Когда это сказал Табаков, я завелся: «Олег Павлович, не знают — так узнают!» Тем не менее он отказал. С Домогаровым пришли на Малую Бронную.

Когда билеты на «Нижинского» стали спрашивать от метро, в Театре Моссовета поразились:

— Вы все-таки поставили? И народ ходит?

— Попробуйте достать билеты, вы их у меня еще будете просить.

Табаков тоже удивился:

— Ну что, получилось, Андрейка?

— Еще как получилось! Надо иногда рисковать, Олег Павлович.

Его сомнения мне отчасти понятны: балетные термины, разборки художников, дискуссии о природе танца — кому интересно? Но это совпало с внутренним миром актера, Домогарову хотелось сломать амплуа сладкого героя, «постельного будуарного мальчика», как он иногда шутил. И ему удалось. В конце даже станцевал фрагмент из «Петрушки». Для меня было принципиально, что в финале он улетал в небо, уходил в вечность. Хотя в реальности Нижинский прожил еще много лет, никого не узнавая, потеряв человеческий облик.

Саша неоднократно говорил, что это его лучшая трагическая роль. У нас была такая игра.

— Хочешь, сегодня в монологе Нижинского пауза будет длиться две минуты?

— Нет, это очень много, Саш, зрители начнут кашлять.

— Да? Посмотрим...

И он выдерживает паузу две минуты. Я сижу затаив дыхание, боюсь спугнуть тишину: сейчас кто-то кашлянет и магия разрушится. Но зрители молчат. Домогаров потом признавался: «Эти секунды — высочайшее счастье, чувствую себя богом. Могу сделать со зрителями все, что захочу».

Считаю большой стратегической ошибкой, что Театр Моссовета позволил Домогарову уйти на сторону. На него надо было ставить спектакли, а там упустили момент, когда актер перешел в другое возрастное качество. После чеховских героев Саше следовало предложить что-то яркое. Названия есть, мы их даже обсуждали.

Еще Саша обиделся на Кончаловского, который ввел на его роль в чеховской постановке другого актера. Андрею Сергеевичу не понравилось, что Домогаров не мог подряд играть «Дядю Ваню», «Три сестры» и «Вишневый сад» как трилогию каждый день. Саша объяснил: тяжело, мне надо восстановиться. Кончаловский его не услышал. Чеховские пьесы были решены в едином пространстве, цехам хорошо — не надо ничего переставлять, а каково артистам? Я на стороне Домогарова, театр не конвейер и не кино, где можно сыграть второй дубль или что-то склеить при монтаже.

У Саши сложный характер, сам признает. Надо знать его природу, и нервы уже ни к черту, и здоровье уходит с возрастом. Для режиссера счастье — иметь актера без кожи, мгновенно вспыхивающего. Но это и опасно, сцена и жизнь могут поменяться местами. Домогаров об этом знает, но ничего не может с собой поделать. Я говорю: поскольку актер сам и скрипка, и скрипач, необходимо себя беречь. Из всех бед — раннего ухода родителей, гибели сына — Сашу вытягивала работа. Она его спасательный круг. Жаль, что в Театре Моссовета об этом забыли.

Вскоре после «Нижинского» я стал главным режиссером Театра на Малой Бронной. Видел, что память Михоэлса, который когда-то работал в этом здании, увековечена, а мемориальной доски Эфросу, который поставил там лучшие свои спектакли, нет. Но едва заикнулся, получил такой отпор! Оказывается, многим не нравилось то, что делал Анатолий Васильевич. Его ведь и из «Ленкома» убрали отнюдь не чиновники от культуры. Почему он ушел на Таганку, когда вся Москва ломилась на спектакли Эфроса на Малой Бронной? Много тогда об этом узнал.

1 2 3 4 5 6 7 8 9
Подпишись на наш канал в Telegram
Неожиданные лайфхаки с бумагой для выпечки — не только для готовки
Популярный материал любят все хозяйки.

Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог