Опустив ручки тележки на мостовую, Зощенко отер рукавом пот и сделал несколько глубоких вдохов, стараясь унять бешено колотившееся сердце. Впереди возвышался Тучков мост. «Удастся ли в одиночку вкатить на его спину перегруженную тележку?» — с сомнением подумал Михаил. Но другого пути нет: не прийти сегодня на Петроградку он не мог. Слишком долго оба колебались, и вот теперь все окончательно решено и дело нужно довести до конца.
Впервые он сделал Вере предложение еще осенью 1919 года. Отвоевав в Красной армии всего три месяца, Зощенко был окончательно комиссован по состоянию здоровья и отвалявшись несколько месяцев в госпитале, вновь оказался в Петрограде. На сей раз в роли агента уголовного надзора и... начинающего литератора.
Впрочем, его литературные претензии стали неожиданностью только для посторонних. В семье давно знали, что Миша «пописывает» — так же, как когда-то его мать, до замужества сочинявшая рассказы для газеты «Копейка».
Знала об этом и Вера: в самом начале их романа Зощенко прочел ей по памяти рассказ, написанный до войны. Про старуху, принявшую плевок на церковном полу за кем-то оброненный двугривенный...
Вера внимательно слушала, вежливо кивала. Но как показалось Михаилу, была слегка разочарована тем, что он так долго говорит о чем-то, не относящемся впрямую к ней и их чувствам.
Впрочем, истории о занятиях в студии при петроградском издательстве «Всемирная литература», куда он записался в июне 1919-го, и о завязанных там знакомствах — с Корнеем Чуковским, Николаем Гумилевым, Евгением Замятиным, Виктором Шкловским — она слушала уже с куда большим интересом. И все же от предложения стать женой будущего писателя отказалась, заявив, что теперь ее интересует только свободный брак, в котором супругов не связывают никакие пошлые обещания и обязательства. И вот, спустя несколько месяцев, вдруг сама предложила съехаться и расписаться.
Зощенко оглянулся на мост, оставшийся за спиной, и облегченно вздохнул. Он катил на Петроградскую тележку, а в голове пульсировали вопросы, ответов на которые не мог отыскать.
Почему Вера согласилась стать его женой именно сейчас? Захотела отблагодарить за преданность, с которой поддерживал ее, когда из-за поклонника, уличенного большевиками в шпионаже, оказалась под арестом? Или сама решила поддержать Михаила, видя его тоску по матери, умершей зимой от тифа? А может, наконец-то осознала, что отравленный газами хрупкий офицерик куда сильнее, чем кажется?
Весь последний год Зощенко крутился как белка в колесе: днем работал конторщиком в военном порту, вечером бежал в литстудию, а ночами и по выходным садился за статьи и рассказы. Правда, в печати ни один из его ранних опытов еще не появился, но люди, знающие толк в литературе, в первую очередь Чуковский, отзывались о сочинениях Михаила одобрительно, предрекая успех. Не этот ли аромат приближающейся славы и почувствовала Вера, часто заявлявшая, что хочет многого и это «многое» обязан дать мужчина? Что ж, раз так, он готов. Пусть его успех будет и ее успехом.
