Но сегодня французскому гостю показали все разнообразие русской кухни. Обед начался с холодной ветчины, за ней последовали икра, соленья, селедка, винегрет под горчичным соусом, заливное из осетрины...
— Если не ошибаюсь, это называется закусками? — растерялся маркиз.
— Именно так, и служат они для возбуждения аппетита, — подтвердил Николай I.
— Человек, не знающий местных обычаев, вполне может всем этим насытиться, после чего будет сидеть зрителем весь обед, который окажется для него излишним, — иностранец испугался, чем изрядно повеселил августейшую фамилию.
Император поинтересовался его дальнейшими планами.
— Я намерен совершить поездку по европейской части России, до Нижнего Новгорода и обратно, — ответил француз.
— В таком случае распоряжусь выделить вам фельдъегеря, — пообещал Николай Павлович.
После отъезда гостя Александра Федоровна устроилась в плетеном кресле на террасе и погрузилась в воспоминания. Таким же погожим летним днем 1829 года Николай пригласил ее в Петергоф, обещая сюрприз. Отправились в коляске. Час пути — и вот уже потянуло морской свежестью Финского залива.
— А помнишь, как в июле 1817 года, вскоре после свадьбы, я впервые показал тебе Петергоф? — с улыбкой спросил супруг.
— Ты вез меня от Стрельны по нижней дороге, и я поминутно вскрикивала от радости при виде моря, старых деревьев, растущих на берегу, и фонтанов в парке! Это место произвело на меня гораздо большее впечатление, нежели Павловск и Царское.
Их роман начался в 1814 году. Великие князья Николай и Михаил под именем графов Романовых по пути в штаб русской армии посетили Берлин и на следующий день нанесли визит правителю Пруссии Фридриху Вильгельму III. Здесь Николай и увидел ее. Белокурая грациозная шестнадцатилетняя дочь короля Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина, или Лоттхен, как звали девушку в семье, казалась неземным существом. «Провидением назначено было решиться счастию всей моей жизни, — записал Николай в дневнике, — здесь увидел я в первый раз ту, которая возбудила во мне желание принадлежать ей на всю жизнь».
