Когда Соня забеременела, ей советовали сделать аборт, не связывать себя по рукам и ногам. Я же считал, что ребенок — это в любом случае прекрасно. Дар божий! Соня ходила тяжело, Глашка родилась семимесячной. Помню первую с ней встречу. Шел по длиннющему коридору роддома к палате, где она лежала в кювезе, а по радио Мэрилин Монро пела: I Wanna Be Loved by You. Врач подвела к ребенку, я взглянул, а там совсем сморчочек. У меня вырвалось: «Господи, какая же она красивая!» Доктор так удивленно посмотрела! Выписали дочку далеко не сразу. Папа внучку обожал.
— Что развело с Софьей?
— Мы были слишком молоды, а семейные дела требуют мудрости. Соня очень категоричный человек, для нее существовало только черное и белое. А я не люблю и не умею рубить сплеча, оттого искал полутона, правда, часто заблуждался.
Соне не нравилось мое поведение. В те годы я играл в группе «Чирвонцы», которую сам и создал, пропадал на репетициях, мы много выступали в Питере, ездили на концерты в Москву. Позже часть музыкантов перешла в «Ленинград». Все было серьезно, но в какой-то момент я понял, что музыка — не мой хлеб. Когда пришла пора расставлять приоритеты, выбрал актерскую профессию. А тогда мог пропасть из дома на неделю, с какими-нибудь панками уехать в психоделический трип. Естественно, Соне это казалось диким, она протестовала. В ответ я взвивался: какого черта мне кто-то что-то запрещает?! В итоге расстались. Сейчас Соня работает где-то в типографии. Ничего, по большому счету, о ней не знаю, мы не видимся.
К счастью, никто не отлучал меня от дочки. Глаша пошла по нашим стопам, продолжила актерскую династию Лавровых. Она беседовала со мной, выбирая профессию. У дочери прекрасное меццо-сопрано, она всегда пела, занималась музыкой. Я советовал: «Иди в оперу! Класс оперных артистов намного выше, чем драматических». Знаю, о чем говорю, сам занимался музыкой. Мало того, один из моих дедов — композитор Лев Шувалов. Но дочь сопротивлялась. Однажды на концерте так стало плохо от волнения, что упала в обморок. После этого Глаша решила: все, в музыку ни ногой. С тех пор поет только для себя.
Дочка поступила в институт культуры, ей там не понравилось. Полгода думала, куда перейти. Но получила приглашение от Андрея Могучего и сейчас учится у него режиссуре, работает в БДТ, выпускает спектакли. Я ею очень горжусь.
— Как складывалась личная жизнь после разрыва с Соней?
— Барышень в моей жизни хватало, но оглашать донжуанский список как-то несолидно. После того как развелся со второй женой, мама уже не надеялась, что создам семью. Маша работала в театре у Льва Борисовича Эренбурга, занималась светом. Приходила ко мне на концерты, в какой-то момент начался бурный роман. Мы даже дошли до ЗАГСа, но в итоге расстались.
— А среди актрис не оказалось достойных?
— Были и актрисы. Но двум медведям в одной берлоге не ужиться, да и клоунов в семье было выше крыши: папа, мама, я, Глаша. Зачем еще с кем-то состязаться, мериться талантами? Дома надо отдыхать, радоваться и не думать о том, кто лучше сыграл. Это будет пожирать мою энергию, так необходимую в кадре или на сцене. Дом — это что-то родное, сладкое, теплое. Конечно, встречаются крепкие семьи, где уживаются два творческих человека, но могу себе представить, как им нелегко.
