— Обычно молодые мамы стараются избегать тяжелых ситуаций и впечатлений, чтобы не тащить их в семью. Вас, судя по всему, это не смущало, согласились же сыграть узницу лагеря смерти в «Собиборе»?
— Как уже сказала, тема Великой Отечественной войны для меня святая, и я ни секунды не сомневалась в том, стоит ли принимать участие в этом проекте. Смен было мало, я приезжала и уезжала, и съемки проходили далеко от Москвы — в Литве, что позволяло перестроиться и оставить весь негативный багаж на площадке.
Фильм должен был снимать Андрей Игоревич Малюков, но он неожиданно заболел, и спасать положение пришлось Константину Хабенскому, игравшему Александра Печерского. Так актер дебютировал в новой роли. По-моему, Костя может стать гениальным режиссером, если продолжит развиваться в этом направлении. Он замечательно работает с актерами, умеет поставить задачу буквально в нескольких словах. Я была поражена тем, как Хабенский сумел «перенастроить» Кристофера Ламберта, игравшего нациста Карла Френцеля. Артист в каждой сцене пытался его оправдать. В данном контексте это было совершенно неприемлемо. И Костя очень тонко и тактично с ним работал.
Я играла польскую еврейку Сельму Вайнберг и говорила по-польски. Премьера фильма состоялась в Варшаве. Меня там не было, но продюсеры рассказали, что зрители спрашивали об актрисе, сыгравшей Сельму, и почему они ее не знают.
— Да просто она русская, — отвечали им.
— Не может быть! Мы думали — полька!
Было очень приятно, что меня приняли за свою.
— Дети без проблем отпускают на съемки?
— Старшие были самостоятельными с самого раннего возраста: легко отпускали, не плакали. Бабушка — моя мама — всегда нас крестит, когда уходим, и говорит: «С Богом!» Максим перенял у нее эту манеру. В два года начал крестить всех на дорожку. Это было так трогательно!
