В мае 1809 года Жуковский, не выдержав разлуки, возвращается в Мишенское. Ему — двадцать шесть, ей — шестнадцать. Маша уже не ребенок, и Василий надеется, что Екатерина Афанасьевна передумает... Но Протасова с дочерьми спешно уезжает за сто верст в орловское имение Муратово и решает там обосноваться, поселившись в крестьянской избе, пока строится господский дом. Жуковский едет в гости, его встречают радушно, вот только с Машей разрешено общаться лишь в присутствии матери. И никаких разговоров о любви! Ни единого намека!
Он старается быть полезным — вызывается проектировать барский дом и следит за ходом работ. Но что будет, когда усадьбу достроят и Протасовы навсегда поселятся в Муратово? Поэт надеется на чудо — и оно случается: Елизавета Дементьевна и Мария Григорьевна по его просьбе в складчину покупают для любимого Васеньки деревушку Холх прямо напротив Муратово, на другом берегу Орлика.
Жуковский перевез туда избу, в которой жили Протасовы до постройки господского дома. Устроил кабинет в той части, где спала Маша. Сидя за книгами, гладит деревянные стены, представляя, как этих бревен касались тонкие Машины пальцы... Подолгу смотрит в окно на Муратово — вот Маша вышла на крыльцо, глядит в его сторону, щурится, приставив ладонь ко лбу. Василий не выдерживает, бежит по тропе через плотину — и вот он уже у Протасовых! Бесконечно готов сидеть рядом с Машей за самоваром и впитывать любимые черты.
К 1811 году дом в Холхе обустроен, Жуковский планирует перевезти сюда мать и наконец-то зажить с ней вместе. Но тринадцатого мая в возрасте восьмидесяти трех лет умирает Бунина, а через десять дней — Елизавета Дементьевна. Жуковский осиротел вдвойне.
