Павел мечтал о собственном дворце, когда еще не взошел на престол: работа над первыми проектами будущей резиденции началась в 1784 году. Тогда архитектор Винченцо Бренна давал цесаревичу уроки архитектуры, и тот оказался способным учеником. Еще мальчиком он «изволил на бумаге карандашом чертить разные строения по своим мыслям для забавы».
Упомянутые эскизы действительно нашлись в библиотеке Павловского дворца, как и переплетенные в альбомы чертежи, сделанные рукой сына Екатерины II и исправленные Василием Баженовым. Среди них были и планы какого-то прямоугольного здания с большим внутренним двором и круглыми угловыми башнями.
Бренна доработал далекий от совершенства эскизный проект Павла (впрочем, некоторые исследователи считают, что это был проект Баженова, а Бренна лишь руководил строительством), сохранив основной замысел, и продумал художественное оформление помещений. С помощью Карла Росси и Федора Свиньина, определенных к нему в помощники, подготовил двадцать больших чертежей и передал их государю на утверждение:
— Ваше Величество, спроектированные вами планы и чертежи Михайловского замка я привел в порядок согласно основам и правилам искусства.
— Но оставляю за собой право вносить в проект некоторые изменения, если таковые потребуются, — с усмешкой заметил император.
— Конечно, Ваше Величество, как вам будет угодно, — склонил голову архитектор.
И Павел внес «некоторые изменения», главное из которых касалось внутреннего двора здания — из прямоугольного тот превратился в восьмигранный. Это должно было напоминать всем, что государь является гроссмейстером Мальтийского ордена, крест которого имеет восьмиугольную форму.
Строительные работы «под смотрением» Бренны шли с большой поспешностью. Несколько тысяч мастеровых не знали отдыха ни днем ни ночью. С наступлением темноты вокруг замка разводили костры и зажигали факелы. Вопреки здравому смыслу начали возводить фундамент глубокой осенью, а кладку стен — зимой! При этом все прочие проекты в Петербурге были заморожены, а материалы с них — кирпич, декоративный камень, колонны, черепица — свозились к Михайловскому замку. Император приостановил даже возведение Исаакиевского собора, с площадки которого забрали весь облицовочный мрамор. «Паульхен, к чему такая спешка?» — недоумевала супруга. Но Павлу не терпелось укрыться за надежными стенами нового замка. Всего за четыре года средневековая фантазия императора воплотилась в жизнь.
Величественная громада Михайловского замка возвышалась на острове, с севера и востока ограниченном водами Мойки и Фонтанки, а с запада и юга — двумя специально прорытыми каналами, выполняющими функцию крепостных рвов. Холодное мартовское солнце золотило портик главного фасада, торжественный строй его колонн, пышно украшенный скульптурами фронтон и затейливый вензель императора.