«Единственная вещь, которую хочу, чтоб ты знал ее, в чем ты уже вполне уверен, это то, что тебя крепко, крепко люблю и что в одном тебе все мое счастье», — написала Екатерина Жоржу в тюрьму. Когда его изгнали из России, она отправилась вслед за супругом. Их первая дочь Матильда родилась во французском Сульце в октябре 1837 года.Через неделю после родов Катя уже пыталась вставать. Ранним утром она опустила ноги на холодный пол и осторожно, на цыпочках подошла к окну. Ужасно болели перетянутые груди — чтобы молоко ушло побыстрее. У дородной деревенской кормилицы его хватит на двоих.
За стенами выл ветер, под его напором клонились в саду стволы молоденьких кленов. Она стояла у окна и наблюдала, как мальчишки копают в земле лунку. Муж командовал ими, держа в руках тоненький саженец. Вдруг, словно почувствовав ее взгляд, поднял голову к окну спальни и улыбнулся. Катино сердце готово было выпрыгнуть из груди, и набросив шаль, баронесса вылетела под накрапывающий дождь. За обедом Жорж наклонился и нежно поцеловав жену, протянул изящный медальон на золотой цепочке: «Этот будущий дуб я посвящаю тебе как матери моего первого ребенка. Пусть у нас пока девочка, но следом ведь обязательно будет сын?»
Сын. Сын... Каждый раз, забеременев, Катя мечтала, чтобы желание мужа сбылось. Иначе зачем она ему? Однажды случайно подслушала разговор со свекром — барон де Геккерн, оставив службу, поселился неподалеку от них, и теперь они с Жоржем почти не расставались. Кате оставалась роль безмолвная и бессмысленная, казалось, даже к лошади Калуге относились внимательнее.
— Деньги за приданое Гончаровы все не отдают, — стоя у камина, Геккерн крутил в руке бокал вина, оттопырив мизинец с длинным по моде ногтем. У Пушкина, вспомнилось Кате, тоже был такой — им удобно разрезать страницы в книгах.
— Если так и дальше продолжится, остается только суд. По-моему, Гончаровы нас дурачат, говоря, что средств нет, бедствуют, — промолвил задумчиво Жорж. — Тогда зачем было обещать? В цивилизованной Европе так не делается.
— Ты счастлив, что уехал? — вдруг тихо спросил барон, нежно коснувшись его руки.
