Юле Снигирь сразу стало не до общения со мной — у нее начался роман с оператором Максом Осадчим. Соответственно, мы любовь только играли — даже ревности со стороны оператора ко мне не было. После проекта я и Юля потеряли друг друга — у нее началась совместная жизнь с Максом, не до общения с однокурсниками стало.
Очень дружелюбным оказался Гоша Куценко: заметил, что я картавлю, и помог от этого избавиться. Оказалось, что у него тоже были проблемы с дикцией — и он решил их с помощью специальных упражнений. Гоша любит поесть, не следит за фигурой, не такой спортивный, как Бондарчук, но настолько уверенный в себе, что умудряется обаять всех девчонок вокруг! А я после того как перестал картавить, почему-то меньше стал девушкам нравиться — может, потерял какой-то французский шарм?
Особенно любит высказать свое мнение обо всех народный артист Сергей Гармаш. Похоже, он так время между съемками на площадке коротает: кто-то спит или гуляет, а Сергей Леонидович общается... При первой встрече он на меня посмотрел и в шутку сказал: «Слишком ты смазливый, шрам бы хоть какой был — ножичком, что ли, тебя по лицу чиркануть?» Иногда мне казалось, что он ревниво относится к тому, что я так рано получил главную роль: «Кто-то годами выгрызает свое место в кинематографе, а кто-то на первом курсе «Щуки» — и сразу в дамки, — и пророчески добавлял: — Посмотрим, как у тебя после Бондарчука карьера сложится...»
Близко я на площадке вообще ни с кем не сошелся — для этого, как правило, надо что-нибудь употреблять. После съемок все делились по двое-трое и устраивали посиделки, а я не пью, траву не курю... И это вызывает подозрения: что-то с ним не так. В киношном мире тех, кто ведет здоровый образ жизни, считают отщепенцами, а у меня спортивная закалка, я ни под кого подстраиваться и вредить себе не собирался.
А к отдыху обстановка располагала — Крым все-таки. Мне говорили: «Какая хорошая экспедиция, в море будешь купаться». Но оно такое страшное оказалось в местах съемок: войти в него невозможно, а иногда даже стоять рядом жутковато — бушевало. Летом на пятидесятиградусной жаре мозги буквально плавились, а я же еще и волосы для съемок отрастил, в них как в зимней шапке по ощущениям. Покрасили в блондина, наносили какое-то масло, от которого я становился кудрявым. Замучился я с этой прической — едва проект закончился, поспешил вернуть мужскую стрижку.
