И вот нам в театре раздали репертуарные книжки. Увидев число, когда мы с Лешей должны были выйти на сцену, подумала: «Надо сообщить, порадовать его». А через час мне позвонили и сказали, что Локтев разбился. Он, радостный и счастливый, ехал после концерта в машине с устроителями фестиваля. И в чистом поле на перекрестке две машины столкнулись. Погиб только Леша...
Есть люди, встречи с которыми забыть невозможно. Один из сезонов «Маяковка» открывала спектаклем про Гражданскую войну «Молва», где мы играли с Наташей Гундаревой. Я только что вернулась из Гурзуфа страшно загорелой. Вдруг Гончаров как закричит на репетиции:
— Как вы с таким лицом собираетесь играть вечером про холод и голод поселка Птюнька?!
Я пролепетала:
— Но ведь существует грим...
Тут у него началась истерика. Наташа быстро увела меня, всю в слезах, к себе в гримерную. Умыла мое лицо и стала сама гримировать, никого не пуская. «Успокойся, сейчас все поправим. Главное — глаза. Вот меня недавно спрашивают:
— Наталья Георгиевна, как вы так красиво гримируете глаза?
А я отвечаю:
— Ну, во-первых, надо иметь такие глаза... А у тебя, Шур, они есть...»
Для меня тоже прежде всего важны в человеке глаза. Я и про будущего мужа, когда в первый раз его увидела, подумала: «Какие глаза. Мои глаза...»
Знакомы мы с Димой были давно, еще с ГИТИСа. Он учился на курс старше. Так вот, стою как-то в сквере перед ГИТИСом, вдруг на велосипеде с огромной спортивной сумкой за спиной подъезжает студент Полонский. Весь его облик не соответствовал моим представлениям о человеке искусства. Помню, как Дима играл Кая в дипломном спектакле «Жестокие игры» по Арбузову. Мы приятельствовали, но общались крайне редко: у него своя жизнь, у меня своя...
До меня Дима был женат на Жене Симоновой, актрисе нашего театра. Они познакомились на съемках, наверное, там и случился роман. Как-то, еще до их свадьбы, Женя спросила меня, знакомы ли мы, я ответила, что он мой приятель и очень красиво поет. Волею судеб мы с Женей сидим в одной гримерной. А «одногримерочников», как и родственников, не выбирают. Для меня Женя — удивительный человек, способный ощутить восторг перед жизнью, какой бы трудной она ни была. Мы любим смотреть вместе премьеры, Женя приходила на вечер памяти моей мамы, я хожу на фортепианные концерты ее дочки. Мы понимаем друг друга. У нас с ней есть общий спектакль «На чемоданах». Отыграв трагическую сцену, где меня навсегда покидает дочь, я выхожу за кулисы. В полной темноте меня за руку берет Женя: «Здорово, Шурка, здорово!» Это дорогого стоит...
Дима с Женей прожили недолго, около года. Потом они развелись, у него была какая-то новая жизнь, о которой я ничего не знаю. И вдруг среди зимы Дима неожиданно позвонил в мою дверь... Стоит на пороге, синевато-красноватый от холода, в тапочках, джинсах и футболке. И виновато улыбается: «Шура, дай мне, пожалуйста, три рубля на такси и шарф. С возвратом. Я пошел провожать девушку в чем был, поймал ей машину, а уехали вместе... Утром поссорились, и я ушел. Иду по улице и вдруг вспоминаю, что ты живешь рядом».
Пришлось напоить чаем и накормить. В благодарность нежданный гость спел под гитару. Вру. Нет, не в благодарность, а просто увидел гитару и спел. Он всегда это делал здорово. На следующий день мне вернули шарф и деньги и пригласили в гости. Нет, не в кафе или кино, а сразу к папе, кинорежиссеру: «Шур, папа просил заехать к нему, я сказал, что приеду с девушкой. Но это не все: у него в гостях Тонино Гуэрра с Лорой. Они дружат».
