А играть слепого я учился у Аль Пачино: зачем изобретать велосипед, если можно подсмотреть за гениальным актером в «Запахе женщины»? Хотя тренировался и сам: ходил по квартире в темноте. Постоянно видел одного незрячего человека в метро: он шел по вагону без палочки и, натыкаясь на каждого пассажира, извинялся. Запоминал положение глаз — слепые обычно поворачиваются к собеседнику ухом. Долго за ним наблюдал, как нас учили еще в Школе-студии МХАТ: натягивал на лоб бейсболку, загнув козырек по бокам, и выглядывал, словно из скворечника.
На площадке Алексей был достаточно резок, частенько крепко выражался, что не всякий выдержит. Третий фильм мы снимали в Таиланде, и съемочная группа в основном состояла из местных жителей. Как-то не могли три дня снять один план: то шторм, то дайвера винтами задело... Леша стоит по шорты в воде и за триста метров кричит в сторону нашей лодки: «Позиция номер один!» Только и слышно было на площадке: «фак-фак-фак...» Панин вытаскивает меня из воды, выходим на берег и видим, что тайцы всей съемочной группой удаляются, собрав аппаратуру. Спрашиваю у наших: «Что случилось?» Отвечают, что тайский второй режиссер дальше снимать отказывается. На следующий день уговаривали группу продолжить съемки и услышали: «У нас не хватает сердца с вами, русскими, работать». Выяснилось, что на тайцев вообще нельзя повышать голос, слишком они чувствительные — просто как дети малые. Один ассистент оператора всегда попадал в фокус, а однажды промахнулся и услышал от Лехи: «Факинг фокус!» — так он ушел за пальму плакать.
Я офигел:
— Ты чего?
— Я не профессионал, все — увольняюсь!
Словом, много обнаружилось ментальных особенностей. Например, у них не принято гладить детей по голове. А группа к нам в итоге так и не вернулась — осиротевшие русские кинематографисты сами добивали фильм.
