После армии я какое-то время работал в БДТ монтировщиком. И однажды в праздники, будучи навеселе, получил производственную травму. В театре, как положено, меня решили пропесочить. На собрании слово взяла неизменный председатель профкома актриса Валентина Ковель. Она встала и с пафосом произнесла: «Товарищи, все мы знаем, что в детстве у Вани Шарко не было... детства!» На этой трагической ноте слушание моего «дела» закончилось...
После того собрания еще долгое время при встрече коллеги меня трепали по плечу: «А-а, вот идет человек, у которого не было детства!» Конечно, все прекрасно знали мою семью, которая в полном составе в разное время служила в театре: родители — Зинаида Шарко и Игорь Петрович Владимиров, мамин гражданский муж — Сергей Юрский и папина жена — Алиса Фрейндлих. Казалось бы, какие имена! Все сплошь народные! Спрашивается, ну разве может ребенок остаться без детства в окружении таких знаменитых артистов? «Может!» — отвечаю со всей ответственностью. Тетя Валя была абсолютно права: детства у меня не было!
Помню я себя лет с трех. Однажды, только проснувшись, стою в кроватке с сеткой и с любопытством осматриваю комнату. У нас была замечательная коммуналка на углу улицы Марата и Невского. Самое яркое воспоминание того периода — мы с соседской девочкой, раскрыв зонтик, прыгаем в коридоре с огромного шкафа, как парашютисты.
Вскоре из-за строительства метро жильцов дома стали расселять, и мы переехали на набережную Черной речки. Дороги еще не было, вдоль реки лежали большие глиняные кучи, помню, как-то пошел, будучи еще маленьким, погулять и провалился по пояс.
Когда я родился, маме исполнилось 27, отец был старше ее на 8 лет. Папа, как я понимаю, был у Зины (именно так я называю маму) не первый. По словам мамы, она любила мужиков, что тут скажешь?! А ведь никогда не слыла красавицей. С этим ощущением и выросла. Но уже на первом курсе — веселая, худая, с длиннющими ногами — вдруг поняла, что может окрутить любого. Между прочим, где-то я прочитал, что Шарко в свое время присвоили титул «Самые длинные ноги Ленинграда»!
Кстати, из-за чрезмерной худобы маму чуть не выгнали из театрального института. В студенческом буфете она съедала в день один пирожок и выпивала стакан простокваши. Не потому, что сидела на диете, просто время было послевоенное, нищее. Зина даже в голодный обморок однажды упала. Говорят, Владимиров, влюбившись в Зину, воскликнул с восхищением: «Вам не понять, в ней черт сидит!»
У папы до встречи с Зиной тоже была личная жизнь. О своем скоротечном браке он говорил так: «Женился на первой жене случайно. Однажды увидел, как она выпрыгивает на ходу из трамвая, и влюбился».
Зина и Игорь Петрович работали вместе в акимовском Театре Ленсовета. Там, собственно, и начался их роман.
