Впридачу ей купили две пары кошмарных колготок телесного цвета, морщинившихся на щиколотках. Хизер вежливо поблагодарила — и продолжала тайком носить белье матери. Это вообще был тяжкий период: сестры превратились в прекрасных лебедей, а сама она оставалась худым нескладным подростком с торчащими коленками, невыразительными светлыми волосами, бесцветными бровями и веснушками. В зеркало смотреть не хотелось. Зато невозможно было оторваться от журналов с картинками пин-ап: несколько выпусков Хизер купила в букинистической лавке на деньги, полученные в пиццерии. Зарабатывать на карманные расходы ей было не привыкать — сидела с соседскими детьми, продавала самодельный лимонад, вместе с сестрами устраивала гаражные распродажи. Гроши, конечно, но… Первая помада морковного цвета. Дешевый крем для лица. И журналы — те, где переливается и искрится другая жизнь, настоящая, правильная.
Эти нарисованные девушки в стиле пин-ап предмет восторга клерков, дальнобойщиков и моряков, совсем не походили на роскошных див ее детства. Но в них тоже была недосягаемость мечты. Совершенство форм, яркие краски, праздная беззаботность — и особая пикантность, женственность и ухоженность от кончиков волос до кончиков ногтей. Возможно ли стать такой? А если покрасить волосы? В иссиня-черный, раз и навсегда.
«С удивлением прочла, что, по вашим предположениям, у меня нет высшего образования и что стриптиз был для меня едва ли не единственно возможной карьерой. Боюсь разочаровать вас, но я благополучно окончила филиал Калифорнийского университета в Ирвайне, специальность — история искусств, специализация — история костюма. Я всерьез собиралась стать стилистом в киноиндустрии».
В 14 лет Хизер пережила первую любовь. Или первую дружбу — теперь уж не разберешь. С Бруком они вместе учились. Оба предпочитали прошлое настоящему, продуманно старомодно одевались. Они не были изгоями, просто больше никто не был им интересен. Все закончилось быстро — но осталось понимание того, что ей может быть хорошо только с человеком «одной крови».
