И вдруг под конец 1959 года, когда Энн исполнился 21 год, ее освободили и депортировали в Англию, где ее встретил отец Генри Хьюм. Никакой Джульет Хьюм больше не сущ ествовало, ей выдали документы на имя Энн Перри — она выбрала фамилию отчима, за которого вышла замуж мать.
Насколько же страшнее тюрьмы оказались первые годы на воле! Не было никакой уверенности в том, что у нее есть право жить — ходить по улицам, смотреть на людей, разговаривать с ними... И как же душе мучительно оказалось носить страшную тайну, постоянно ощущать себя изгоем. Родные не общались с ней, отец выделил Энн крошечное пособие, только чтобы она не умерла с голоду, но спасибо и на этом. На что еще она могла претендовать? Накопив на билет, девушка отправилась в Америку, поселилась в Лос-Анджелесе. Она надеялась, новый континент придаст ей сил. Энн за гроши убирала дома, сидела с детьми, отмывала больничные палаты и однажды случайно познакомилась с мормонами, они привели ее в свою церковь. Она поверила, что мормонский бог любит и принимает грешного несовершенного человека и что любой грех, раскаявшись, можно отмолить, и он будет прощен. Тайной мечтой, в которой Энн боялась себе признаться, была надежда стать писательницей. Она послала несколько своих исторических романов в разные издательства в Лос-Анджелесе, но все они были отвергнуты.
Остались ее фотографии тех лет, на них изображена женщина — интересная, изящная, породистая, с густыми каштановыми волосами и очень печальными серо-зелеными глазами, в которых отражается то бездонное одиночество, которое она на самом деле испытывала. Любовь для нее навсегда закрыта, это несомненно, у нее нет права никого любить и еще меньше права ожидать ответной любви. Но это все равно случилось. Во время недолгой службы стюардессой внутренних рейсов — Энн к этому времени перебралась из Америки обратно в Англию — ей улыбнулся пилот, а потом предложил выпить по чашечке кофе в аэропорту. Роман с Деннисом Кларком был потрясающим: он водил ее на аттракционы, где Энн как ребенок визжала от восторга, покупал пирожные и шоколад и говорил бесконечные комплименты — ее лицу, глазам, рукам, ее исключительным душевным качествам. Кларк, пожалуй, никогда не видел молодых девушек, которые каждый день выносят еду собакам и голубям, стучатся в двери ко всем соседкам-старушкам, принося каждой их любимые блюда, собственноручно приготовленные; карманы Энн всегда были полны конфет и сладостей, которые она раздавала детям.
— Ты прямо добрая волшебница, — удивлялся Кларк.
Он сделал ей предложение в канун Рождества 1961 года — встал на одно колено, как полагается, произнес речь, протянул обручальное колечко.
— Вечером нас ждет на ужин моя мать, — многозначительно произнес Кларк. — Хочет с тобой познакомиться поближе.