Даже много лет спустя повзрослевшие отпрыски Клары письменно спрашивали у матери разрешения увидеться с ней.
Одно из ранних воспоминаний Марии — большой каменный медальон, висевший на стене гостиной, — тогда еще отец был жив. Медальон изваял в 1846 году скульптор Эрнст Ритшель.
Профиль композитора — на переднем плане, профиль жены — фоном. Вполне в духе эпохи. «Потому что творец важнее интерпретатора», — пояснял гостям Роберт, показывая медальон и не замечая, как Клара скрежещет зубами: ей отвели роль фона!
Неужели не услышал этой фальшивой ноты отец, который в далеком 1840-м возомнил, что сумеет вылепить из юной жены то, что ему захочется? Не подозревая, что все давно слеплено и успело застыть твердым камнем уже к моменту их первой встречи — в Лейпциге, куда приехал погостить молодой студент-юрист Роберт Шуман.
По жизни Роберт был человеком мягким, солнечным.
Мария не помнила, чтобы отец когда-либо повышал голос. В детстве он в отличие от Клары получил столько тепла и доброты, что их хватило с избытком на всю дальнейшую жизнь. Не случайно его мать Иоганна — супруга добропорядочного книготорговца в небольшом городке Цвиккау — называла сына «солнечным зайчиком». Детство мальчика ничего не омрачало. Уроки музыки у органиста местной церкви, домашние концерты… Реальность ворвалась в уютный домашний мирок с ранней смертью отца — Роберту тогда исполнилось 16. Ему не надо было думать о куске хлеба — отцовское наследство давало возможность заниматься тем, чем хочется, и профессия юриста показалась достаточно серьезной.
Начиналась студенческая жизнь — по-своему увлекательная.
Вместе с прочими студиозусами Шуман накачивался своим фирменным «коктейлем» из пива и шампанского, не брезговал «веселыми девушками», делал долги. Сошелся с какой-то служанкой, та даже родила от него дочь — обычная история, ничего зазорного для «богатого сынка». Младенец вскоре умер, а девушка, получив хорошие деньги, исчезла из жизни повесы навсегда. Ну и конечно же музыка — без нее он не мог.
Клару Вик Шуман впервые увидел в Лейпциге на одном из домашних концертов. О 8-летней девочке-вундеркинде ему говорили уже давно, и теперь он сам решил послушать маленькую пианистку.
Клара тогда поразила его взрослой манерой держаться. За сим все... Гораздо больше его заинтересовал отец девушки — Фридрих Вик. Тот держал школу музыки и брался своей уникальной методикой сделать блестящего пианиста из любого безрукого недоросля. Клара была отличной рекламой, привлекшей в школу Вика многих. Клюнул на эту удочку и молодой Шуман. Какое-то время он еще пробовал слушать лекции в Лейпциге и Гейдельберге, но в итоге отправил домой письмо, извещая мать, что для юриспруденции не создан, а вот хорошим композитором или исполнителем вполне мог бы стать.
В августе 1831 года Шуман поселился в доме Вика в Лейпциге и в тот же вечер записал в своем дневнике потрясенное: «Среди людей ли я?!» Первое, что он увидел в доме учителя, была безобразная сцена — Вик таскал за волосы младшего сына за то, что тот не сделал домашнее задание, а ребенок завывал белугой.
Тут же за роялем сидела 12-летняя Клара и разучивала новое упражнение, морщась, когда брат вопил очень уж громко. Ее саму в доме Вика никто и пальцем не смел тронуть — девочка была главным сокровищем отца. Шуман удалился к себе шокированный — в его семье такое было немыслимо. С самого начала они были как день и ночь, и все же… Роберт думал, что не пробудет в доме Вика и дня, но… остался на несколько лет. Не в последнюю очередь из-за серьезных, с грустинкой глаз маленькой «вундеркиндши».
Тем летом он без конца штудировал по заданию учителя концерт Гуммеля, а Клара здесь же, за столом, училась писать, выводя большие буквы, и часто посматривала на него. Роберта больше всего поразило то, что Клара не умела играть в детские игры и не знала ни одной сказки.
Да и немудрено — в доме Фридриха Вика сказкам места не было...
Для отца Клара была курочкой, несущей золотые яйца. Родившийся в бедности и поднявшийся «из грязи в князи» Фридрих Вик с младых ногтей внушал дочери: главное в жизни — деньги, а рассчитывать следует только на себя. Особыми музыкальными талантами Вик не обладал, зато утверждал, что разработал идеальную систему воспитания гениев. «Обкатать» свой метод он решил на жене Марианне — талантливой певице и пианистке. Муштруя супругу, изматывая ее концертами и репетициями — при том, что каждый год Марианна рожала по ребенку, — он в итоге перегнул палку, и супруга сбежала от него к родителям. Ее поступок Вик счел предательством, и бывшую жену так и не простил.