Мы после похорон с Ирой Линдт, которая моему мужу сына родила, часто перезванивались. Я думала, это она мне звонит, очень был голос похож.
— Это не Ира… Хуже…
Меня сразу как обухом по голове.
— Господи, кто это?
— Людмила… Помните меня?
Ну как такую забудешь? Сколько крови эта Людмила у меня выпила! По телефону нервы портила без конца. Ненормальная баба, хотя и красивая, но какая-то сексуально озабоченная. Я ее не понимаю! У нее же и муж был, богатый бизнесмен, и ребенка она растила, и в Москву они всей семьей переехали. А ей все Золотухина подавай!
Валера посвятил ей много тетрадок своих дневников и потом все время вспоминал. Это была большая драма сроком на… десять лет.
Помню, какой ужас начался, когда эта Людмила появилась в нашей жизни. Как-то летом я уехала отдыхать в Ялту, в «Дом актера». Возвращаюсь, ни о чем не подозревая, читаю дневник мужа и глазам своим не верю. Там все подробно описано: где, когда и с кем… Правда, в дневнике он свою даму сердца зашифровал, называл ее исключительно Ирбис. Ее настоящее имя тщательно скрывал, даже ни разу в интервью не назвал, что на него совсем не похоже. «Мой снежный барс…» — красиво-то как! Он же все придумывал, у него кругом, что бы ни произошло, литература. Вот и прозвища своим любовницам придумывал: Ирбис, Бэби (так он Ирину Линдт называл). И я потом отчасти так же ко всему стала относиться — как к литературе.
Я-то его лучше всех знаю…
А тогда, вернувшись из Ялты, я его про Ирбис спросила. Золотухин как на духу мне рассказал, что ее к нему на день рождения привел какой-то приятель. Девушка была неместная, приехала в Москву из Уфы на англо-французские курсы. И у них с Золотухиным начался стремительный роман.
Я была в шоке! Честно говоря, тогда впервые подумала: на этот раз мы с Золотухиным расстанемся. Ни есть, ни пить не могла. Да и он ходил весь черный, страдал, переживал.
Взять ребенка и уйти от него первой, но куда? Некуда. Я не работаю, мы с Сережей полностью от него зависим. И я подумала: «Если Валера решил жениться на ней, пусть сам и уходит. На здоровье! В светлые дали, куда зовет его любимая...»
А она действительно «звала его в светлые дали», готовила наш развод.
Ее мама, в ужасе от происходящего, умоляла в письме Золотухина: «Оставьте мою дочь в покое».
Но никакие уговоры, даже угрозы на них не действовали. Она сбегала к нему в Москву, он ездил к ней на свидания в Уфу. У него не было сил ее оставить, хотя Людмила ему открыто изменяла. Наверное, думала ревностью еще сильнее к себе привязать.
Я ее называла, извините за выражение, (нецензурно). И ему говорила: «Валер, у вас, конечно, любовь, она за тебя замуж собирается, но будь повнимательнее, у этой (нецензурно) наверняка еще парочка таких, как ты, любовников припасена». И действительно, однажды он засек ее с каким-то ухажером.
И потом, мне рассказывая, хохотал: «А ты была права». Оказывается, однажды она пригласила его в гости. Дверь была открыта, он заходит, а его «снежный барс» в кровати с другим мужчиной…
Самое отвратительное в этой ситуации, что она и меня не оставляла в покое. Без конца звонила, угрожала, говорила страшные вещи — например, что я «не имею права даже жить!» Помню, однажды ультиматум Золотухину поставила. Там все требования были расписаны по пунктам.
«1. Тамара должна сменить фамилию и перестать быть Золотухиной.
2. Валера никогда в жизни не смеет показываться со своей женой в общественных местах.
3. Золотухин должен уйти от Тамары».
