Как-то в магазине выбрал мне шубу и настаивает: «Примерь!» А я люблю сама себе вещи подбирать и не соглашаюсь: «Не хочу!» Смешно, но мы даже из-за этого поссорились: вышли из магазина и разбежались в разные стороны. Наткнулась на знакомого: «Лариса, что вы плачете?» — «Муж заставляет меня шубу купить!» Тот смеется: «Это надо где-то записать».
Кстати, в ссорах с мужем я всегда первой шла на примирение. Если Богдан был чем-то недоволен и громко об этом оповещал, я на рожон не лезла: «Бодечка, что ты сердишься? Пойди на кухню, поешь…» Мужчины ведь иногда от голода без причины сердятся.
Один раз мы по глупости даже чуть не развелись… Остапчику около годика. Денег нет, Богдан только начал сниматься: пошли выпивки, веселые компании…
А меня подружки накручивали: «Какая жизнь у тебя будет с актером? Бросай его!» Дошло до того, что я решила уйти от мужа. Мы подали заявление на развод. Вышли из загса, посмотрели друг на друга — и обнялись. Богдан говорит: «Пойдем обедать в ресторан», — впервые в жизни, ведь денег не было. И снова мы вместе!
Богдан очень любил театр, а я его подталкивала больше сниматься. Понимала: только через большой экран можно из нищеты вылезти и славу обрести.
В кино Сильвестрович пришел довольно зрелым человеком — в 29 лет (внук Дмитро его опередил: дебютировал в 24 года в картине «Мы из будущего-2»). Первый раз позвонили с Белорусской киностудии и пригласили его в массовку — сколько было радости! Во время гастролей Львовского театра в Киеве афиши спектакля «Ричард III» были развешаны на огромных стендах по всему Крещатику, именно тогда Богдана заметил Юра Ильенко и пригласил его на эпизод в фильм «Белая птица с черной отметиной».
Я названия не поняла: что за птица, с какой отметиной? Бодя вернулся с проб: «Ух, как меня гонял режиссер — и под воду, и на гору!» Но он все проглотил и получил одну из главных ролей — бандеровца Ореста. Этого персонажа сам под себя написал Иван Миколайчук (он был еще и автором сценария). Но в то время актеров должен был одобрить комитет: «Миколайчук играл Тараса Шевченко, он не может быть бандитом. У него даже глаза ясные, голубые… А у этого Ступки — карие, острые…» Интересно, что после премьеры на Московском кинофестивале, где фильм получил главный приз, толпа народа на выходе хлынула именно к Богдану.
Мне даже стало жалко Миколайчука: положительный герой, солдат Советской армии… А народ судит по таланту.
Так же Богдана Сильвестровича встречали в Польше после фильма «Огнем и мечом», где он играл с Домогаровым. К Богдану Хмельницкому, который по сюжету бил поляков, выстроилась очередь из сотни поклонников!
Когда к мужу подходили за автографом, он шутил: «А гроши есть? Ну ладно, сегодня бесплатно!» Однажды какие-то строители попросили на паспорте расписаться: «Ваша подпись нас от милиции защитит!»
К людям Богдан всегда был внимателен. Выходя из театра, мы часто видели на Крещатике мальчика лет четырнадцати, торгующего газетами.
Как-то Бодя подошел к парню, пригласил в самый дорогой ресторан — накормил, дал денег. «Увидел пацана, и стало его так жалко — стоит, мерзнет, вот и взял за компанию», — рассказывал он мне.
После премьеры во Франции фильма «Восток—запад» они познакомились с Кристианом Диором. Богдан так понравился кутюрье, что тот пообещал ему подарить свой костюм. Договорились о встрече на утро, а потом выяснилось, что Богдан на рассвете должен улетать. Предупредить об отъезде не было возможности, потом он долго переживал: «Черт с ним, с костюмом — стыдно, что обманул старичка!»
Кстати, меня в этот фильм тоже пригласили на роль: я танцую в кадре с Сергеем Бодровым-младшим. Двигаться он совсем не умел.
