Скандал, конечно. И, безусловно, стыдно. Перед «Нижинским» в Театре на Малой Бронной Санька, с которым мы снова расстались навсегда (я несколько дней жила у подруги), потребовал срочно доставить жену или… он не выходит на сцену. И меня доставили. А уж я сказала ему все, что думаю о таком шантаже и о нем лично. Иногда ситуация разворачивалась наоборот: Александр Юрьевич отказывался вообще выходить на сцену, если у Громушкиной была роль в том же спектакле. В театрах при виде Домика и Громика люди закатывали глаза: «Ох уж эта семейка Адамс!»
Вот так мало-помалу и шла наша история к логическому финалу. Некрасивому. В очередной раз поссорились. Я уже привычно закрыла за собой дверь. Почему-то сейчас уверена, что вернулась бы к Саше, как уже не раз бывало раньше.
Ну, подостыли бы оба, соскучились. У нас ведь и до этого случались разрывы, даже на год. И в эти паузы я совершенно не видела вокруг мужчин, не воспринимала. Для меня существовал только один А. Ю. Все это попахивало идиотизмом, конечно, но… Он применил запрещенный болевой прием. А разве можно так поступать с тем, кого любишь? У меня произошла серьезная переоценка ценностей. И я поняла, что дома можно выяснять отношения сколько влезет, ругаться, ставить друг другу синяки (если темперамент диктует ставить), но нельзя загонять человека в угол. Установка, что в семье должен быть один артист и это нужно принять как факт, — раздражала с самого начала… Какая Громушкина актриса — вопрос мнений, но я люблю то, чем занимаюсь! Театр им. Моссовета просто не продлил со мной контракт с намеком, что есть артист, звезда репертуара, и только под него и его желания мы будем подстраиваться.
Директор Театра на Малой Бронной И. А. Коган позвонил мне сам, за что я по сей день ему безумно благодарна. «Наташка, — сказал он. — Я тебя очень люблю. Но ты же девочка умная и должна понимать, что поставленный в условия выбора между тобой и Домогаровым я выберу его». Это раскрыло глаза. Я понимала, что весовые категории у нас с Александром Юрьевичем весьма несовместимые. Он действительно талантище. Играет на разрыв не только аорты, всей нервной системы! Да и касаемо тривиальных сборов пальма первенства явно у него… Итак, потеря работы в двух театрах сразу. Администрирование творчества супервостребованного артиста отпало автоматически. Идти некуда. Ум заходил за разум. Но ультиматум — или ты со мной и у тебя есть все, или сама по себе у разбитого корыта — задел всерьез.
Я его люблю! Но кем он себя вообразил? Вершителем судеб?.. Я долго думала, переживала, плакала и… Хоть и не Маугли из книжек Киплинга, решила, что принимаю бой!
Неприятности, как известно, редко приходят в одиночку. Я осталась без Саши, без работы, вдобавок, вдрызг разругавшись с родителями, оказалась в коммуналке. Последующий год вспоминаю как один сплошной кошмар. Старенькая газовая колонка едва нагревает воду, холодильника нет. Но есть алкаши-соседи, умудряющиеся загадить ванну так, что даже желая просто постоять под душем, нужно два часа тереть ее с порошком. Лапша быстрого приготовления в стаканчике и помидорка... Бюджет — десять рублей в день... И я, глядя в этот картонный стаканчик, все не могла понять: как со мной такое могло случиться? Куда пропала веселая внучка генерала Громушкина, избалованная и упертая москвичка?
Я потеряла ее. Депрессия, про которую раньше разве что читала в книжках, накрыла с головой. Когда я даже не плакала, а выла в своей коммунальной каморке, соседи с перепугу прекращали звенеть стаканами. Друзей растеряла за годы супружества, потому что всегда была при муже и не имела времени общаться. Да и чувство собственного достоинства не позволяло мне кому-то звонить и просить помощи... Леонид Ефимович Хейфец однажды столкнулся со мной на улице и в ужасе отшатнулся: «Громушкина? Что с тобой?» Представляю, что он увидел. Вместо его студентки в модной косухе, легко совершавшей забеги от театра до института, стояло существо с затравленным взглядом в черном платке и юбке в пол. Я тогда увлеклась процессом хождения по церквям.
Самостоятельно переварить произошедшее не выходило, мысли о смысле жизни путались… Кстати, уверена, только это меня тогда и спасло — вера и церковь. Знакомая нахваливала одну женщину-астролога, и я обратилась к ней. Чего ждала, не знаю… Скорее ухватилась за ту соломинку, которая попала под руку. «Не удивляйтесь, — сказала ей при первой встрече. — Мы идем в коммунальную квартиру, в которой я живу, а там ужасные соседи. Можно было бы, конечно, в кафе пообщаться, но у меня, к сожалению, нет денег». Когда специалист по звездам заверила меня, что наши пути с Домиком разошлись окончательно, шок был сильным. Сколь ни тверда я была в своих планах, надежда все-таки теплилась. Чаще всего человек, переживающий личную драму, находит утешение в работе. «А у меня и этого не осталось! — горько сообщила астрологу.
