Под видом секстриллера он нагло сунул картину в коммерческие мультиплексы, в жизни не прокатывающие артхаусное кино, и они заглотили наживку! Фильм собрал в прокате 26 миллионов, в мае 1989 года в Каннах смущенный и потрясенный Содерберг извивался на сцене рядом с победоносно улыбающимся Харви, потому что фильм получил «Золотую пальмовую ветвь»! На вечеринке в его честь Стивен блекотал, какой гений Вайнштейн и как он ему благодарен. Харви многозначительно сжал локоть стоявшей рядом Евы, но жена, упрямо поджав губки, сказала: «Все равно нельзя было так унижать человека!» Евино чистоплюйство просто убивало Харви: ей хотелось, чтобы он оставался белым и пушистым ангелом с сильными руками и большим сердцем, как в ее любимых сопливых мелодрамах. При этом желательно, чтобы зарабатывал миллионы. Что ж, Харви всегда стремился к этому.
В 1992-м братьям показалось, что они уже добежали до финиша своей карьеры, выше — только облака: после бешеного успеха раскрученной Вайнштейнами картины «Жестокая игра», получившей сразу шесть номинаций на «Оскар», Miramax заинтересовалась студия The Walt Disney Pictures.
Теперь понятно, какая это была роковая ошибка — продаться им. Но тогда братья едва не лопались от гордости: крупнейшая американская студия предложила купить своего маленького собрата, которому без году неделя, за 80 миллионов. И пусть теперь Боб не врет, что отговаривал Харви от сделки! После подписания договора, пожимая руку Майклу Айснеру, главе Disney, Харви почувствовал, что его ручища вспотела от волнения. Повернувшись к Бобу, он понял, что и брат весь на нервах. Эх, видел бы их сейчас отец!
Зато мама Мира накрывала праздничный стол для своих мальчиков. Она собрала всех родственников и знакомых, плакала, целовала сыновей, вертела их в разные стороны, чтобы вдоволь налюбоваться, без конца поднимала тосты. Это ж надо: ее сорванцы из скромной еврейской семьи в Куинсе — и как поднялись!
Какой же Харви идиот, что повелся на имя Диснея! Да нет, они с Бобом оба хороши! Тоже мне независимые продюсеры! Ясное дело — Disney позарился на их растущие прибыли, и они проиграли, поверив обещаниям Айснера сохранить независимость Miramax, радовались, болваны, что внутри Disney у них будет куда больше финансовых возможностей. Хотя поначалу все вроде бы складывалось недурно.
Заснеженные вершины гор в Парк-Сити, в штате Юта, давно стали для Вайнштейнов родным пейзажем, ведь здесь ежегодно в январе проходил фестиваль независимого кино «Сандэнс», самый крупный в Америке.
1992 год врезался в память Харви знакомством с Тарантино. Впервые он увидел Квентина в окно своего отеля: по Мэйн-стрит задумчиво брел парень в майке с короткими рукавами, а на дворе — минус один. Чем-то — лицом? походкой? — он напоминал героев детских мультиков. Вайнштейн обожал психов, потому что сам такой. Он догнал парня, заключив с самим собой пари, что угадал: стопроцентно это режиссер из независимых, привезший свой первый фильм. Они все ведут себя здесь поначалу как лунатики. Вайнштейн потом хвастался, что выскочил к Тарантино по наитию, он, дескать, отточил нюх до такой степени, что чует режиссера с талантом по запаху, по внешнему виду, ему не надо для этого смотреть даже двух кадров его картины.
— Тебя как зовут?
— Квентин Тарантино.
А тебя?
— Пойдем куртку тебе купим, уши отморозишь, — Харви порой любил широкие жесты, вообще в душе он считал себя добрым парнем, правда, с заскоками.
Ева смеялась: муж ежегодно отстегивал кругленькую сумму зоопаркам на восточном побережье, видимо причисляя и себя к редкому виду животных, нуждающихся в защите. А Тарантино до сих пор хранит парку, которую Вайнштейн ему тогда подарил.
Оказалось, Квентин до этого никогда не видел снега, он вообще почти не выезжал из Лос-Анджелеса. В баре, где мужчины решили отметить знакомство, Тарантино немного рассказал себе.
Разумеется, Харви угадал — на фестиваль Квентин привез фильм «Бешеные псы» и потрясен, что «Сандэнс» его принял. Но Тарантино грызло другое — ему только что сообщили, что студия TriStar отказалась от обещания дать денег на его новый фильм.
— Вот сценарий, он гениальный, — Квентин бесцеремонно подвинул к Харви толстую рукопись, опрокинув его чашку с кофе.
Признаться, «Бешеные псы» Харви не сильно впечатлили, хотя потенциал у парня несомненный. Зато новый сценарий — жесткий, рваный, ни на что не похожий — Вайнштейн проглотил его за ночь, — потряс его настолько, что он уговорил осторожного Боба попробовать кое-что новенькое: спродюсировать будущий фильм, ведь до сих пор они только распространяли чужую продукцию.
