Прикинь, какая у меня жизнь крутая, на какой слалом она меня выносила. Но за все, известно, надо платить, и я платил слезами, болью.
Я месяцами не мог вылезти из постели, был повержен, физически раздавлен. Говорю не только о том жутком периоде в Штатах, но и в России со мной такое происходило. При этом я не воспринимал это как наказание, если кого и винил в столь тяжелые моменты, то только самого себя.
— Как выходил из подобных пике, в чем находил силу? Что все-таки заставляло подняться и идти дальше?
— Любовь к профессии. Знаешь, я реально получаю несказанное удовольствие от того, чем занимаюсь, от того, что могу отдать зрителю, когда выхожу на сцену. Это ни с чем не сравнимый кайф!
Представляешь, ты выходишь, и перед тобой полторы-две тысячи зрителей. Они сидят, и все смотрят на тебя не только широко открытыми глазами, но и широко распахнутыми душами, которые просят: «Ну давай, давай, Горевой, сделай это!»
— Что «давай», чего зрители от тебя хотят, ждут?
— Массажа души. В этом суть актерской профессии. По крайней мере, именно так я ее давно определил для себя и этому учу своих студентов.
Если у тебя болит спина, шейный, допустим, отдел, ты идешь к врачу, и он руками разминает тебе проблемные места, разгоняет соли, и тебе становится легче. Можно, конечно, сесть и в кресло, которое Димка Нагиев рекламирует. (Улыбается.)
А вот душа — как с ней быть, как ей сделать хорошо? Ведь души свои мы затаскиваем так, что там не то что, скажем так, отложение солей, там «Цирк дю солей»!
Вот за этим человек и приходит в театр — чтобы его душе стало спокойно, хорошо. При этом неважно, на что он пришел, трагедию или комедию, реальна ли рассказанная со сцены история или она от начала до конца выдумана. Как это у Пушкина, «над вымыслом слезами обольюсь». За столетия наш русский психологический театр приучил людей, приходящих на спектакль, раскрывать свою душу.
Да, раскрыв душу, порой они получают ожог, но это тоже часть терапии. Как говорил Женя Лукашин, герой Андрея Мягкова из фильма «Ирония судьбы, или С легким паром»: «Я хирург, мне часто приходится делать людям больно, чтобы потом им жилось хорошо».
