«Куряж» круглосуточно гудел весельем. Режиссер Козачков каждый вечер варил уху для группы, его номер был завален сетями, рыболовными снастями... Захаживал на его уху и Володя Высоцкий с гитарой — он в Одессе снимался у Говорухина в «Вертикали». Никто тогда и не думал, что Высоцкий станет легендой. Ну Володя, ну гитара, ну песни — поет, и прекрасно! А Петр Тодоровский гитару возьмет и споет — мы и его с удовольствием послушаем. Там же, в «Куряже», мы подружились и с Георгием Юматовым. Я не играл в футбол, не понимал этой игры, а они гоняли на траве какой-то тряпичный мяч. И однажды Жора, чтобы меня разыграть, в тряпку замотал кирпич. Говорит: «Вить, ты же здоровый, долбани, забей одиннадцатиметровый». И я долбанул, и снес все ногти на ноге. Вот такая шутка... Жора чувствовал себя таким виноватым, все каялся: «Витя, какой я дурак, ну бога ради прости».
Мы продолжали дружить и вернувшись в Москву. У Жоры с его женой Музой Крепкогорской, которую он называл Музок, не было детей, и наша с Тамарой дочь Маша стала крестной дочерью Музе. (Кстати, нашего сына Ваню крестил Олег Табаков.) Дома у Юматова всегда собиралась удивительная компания: Володя Высоцкий, Марина Влади, Николай Рыбников, Алла Ларионова, Татьяна Конюхова... Всегда было весело, смешно и очень душевно. Это была одна из главных гостеприимных квартир столицы. Попасть туда считалось честью. А Жора был настолько безусловной звездой, что я даже иногда удивлялся: как вообще вышло, что такой человек со мной дружит? Только вот, когда началась в стране перестроечная гадость и стало сниматься не кино, а чернуха и порнуха, Жора с Музой растерялись и поникли. Привычного круга рядом уже не было — по разным причинам: кто-то умер, кто-то пытался выживать и приспосабливался к новым условиям.
Юматов и Музонька очень тосковали в одиночестве и, если в какой-то день я не мог их навестить, они просили: «Пусть Тамарочка к нам зайдет». Жоре еще присылали сценарии, но он жестко отказывал. Говорил: «То бандитов, то охранников складов предлагают! А я не могу это играть, я это ненавижу!» Его герой стал невостребован, и самого Жору начали забывать. Помню, идем мы с ним на рынок, мне торговцы кричат: «Эй, «Кинопанорама»!» А рядом Юматов вздыхает: «Не узнают уже ни хрена...» А потом произошла трагедия: Жору обвинили в убийстве дворника. Юматов был собачником. Похоронил любимую Фросю и под это дело развязал. Пригласил домой дворника, который помогал собаку хоронить. И, видимо, у них случился конфликт. По официальной версии, дворник ему сказал что-то вроде: «Ты вон фронт прошел, а сейчас глянь на свою комнату... За что воевал, чтобы жить сейчас среди запчастей?» А у Жоры Муза не была хорошей хозяйкой, не умела готовить, не держала дом в чистоте. И у него в комнате действительно хранились запчасти от машины, какие-то колеса... Было у него и ружье... К счастью, мы сумели вытащить Жору из СИЗО. Вообще-то, у меня другой взгляд на все эти события. Но лучше об этом не говорить, чтобы не выдавать чужих секретов. Ведь Жоры уже нет — он ушел довольно быстро после этой истории...
