— А бывает, что собеседника невозможно разговорить?
— Конечно. Как правило, такой неразговорчивостью отличаются молодые артисты. Но я нахожу к ним подход. Предположим, известно, что герой вырос в Тбилиси, одна бабушка его была грузинкой, вторая армянкой. Я спрашиваю: «Наверное, бабушки были недовольны, что ваши мама и папа поженились?» Он отвечает, что никогда об этом не задумывался. Я продолжаю: «Мама с папой жили дружно с родителями или ссорились?» Он опять закрывается — не знаю. После этого есть два варианта: или мы продолжаем в том же духе, или я начинаю говорить за собеседника. Для чего, конечно, требуется сумасшедшая подготовка, которую обеспечивают редакторы.
— Хорошо, — не сдаюсь я, — но ведь когда вы поступили в консерваторию в Нахичевани, ваша армянская бабушка прислала вам мешок мандаринов, а грузинская — лобио и домашнего вина?
— Да...
— А когда на последнем экзамене вы спели профессору арию собственного сочинения, он заплакал?
И постепенно разговор налаживается. Если нет, остается надеяться только на монтаж, а смонтировать можно все что угодно.
Случались и чудесные истории внезапной дружбы и любви, и чаще всего, когда я от собеседника ничего хорошего не ждала: «Боже мой, опять будет тягомотина!» А через 10 минут мы уже хохотали, потому что оказывалось, что герой любит свою собаку, надрессировал ее прыгать через палочку и собирается взять вторую, а у меня их уже две, и мы как заядлые собачники говорили на одном языке, и жить друг без друга больше не могли.
— Любопытно, что свой трудовой путь вы начинали именно на телевидении. Если не ошибаюсь, устроила вас туда младшая сестра?
— Да, после окончания Российского государственного гуманитарного университета Инна пришла работать в только что созданное Управление делами ВГТРК и привела туда меня. До этого после окончания Московского физико-технического института я два года сидела дома с маленьким сыном.
Как человек далекий от телевидения, всегда мечтала туда попасть, но думала, что это дано только небожителям. В детстве мы с Инкой много времени проводили с бабушкой, и когда в телевизоре появлялась ведущая, рассказывавшая о погоде или объявлявшая программу передач, она всегда говорила: «Какая прекрасная профессия для девочки — диктор телевидения!» В ее устах это звучало как нечто неземное. Но как только в десятом классе я заикнулась о поступлении на факультет журналистики, в доме разразился страшный скандал. Папа бегал в майке и кричал, как в итальянской кинокомедии: «Что это за профессия? Как ты будешь жить? Мотаться по командировкам и получать гроши?» Чтобы успокоить родных, пришлось пойти в Физтех.
На самом деле я счастлива, что окончила этот вуз. Нас там всех научили — и двоечников, кем была я всю жизнь, и отличников, и стипендиатов самому главному, что требуется от любого человека, — умению работать. Ландау с Капицей создали для молодых ученых систему, при которой те все время должны были вкалывать, а не размышлять на диване о судьбах мира. Научившись вкалывать, можно делать это в любых условиях. Ни для меня, ни для моего мужа Евгения, тоже выпускника Физтеха, это не проблема.