— По-моему, вы будете замечательным Мюнхгаузеном!
— Вы не первый человек, который так говорит. Самое интересное, что это моя давнишняя мечта. Расскажу вам еще одну историю. Как-то ехал с коллегами по России на машине. Мы долго петляли по проселочным дорогам и заблудились. Заехали в какую-то деревушку. На горке старинная церковь, вокруг ни души. Вдруг идет человек. На вид — не вполне здоровый, как раньше сказали бы — блаженный.
Я ему улыбнулся из машины, хотел спросить дорогу. Он:
— А... Артист.
— Да, да!
— Звезда...
— Ну, да.
— Не-е-ет. Ты Мюнхгаузен.
Я просто онемел.
— Да ладно!
— Клянусь вам, так и было, есть свидетели.
На первой же репетиции «Леса» Антон Юрьевич Яковлев сказал мне, что в моем герое, Несчастливцеве, хотел бы видеть Мюнхгаузена. Я думал, он смеется надо мной. К тому времени уже просто замучил просьбами Александра Анатольевича Ширвиндта: «Поставьте «Мюнхгаузена», поставьте «Мюнхгаузена». На что он отвечал: «Максик, по пьесе Горина уже снят великий фильм Марка Захарова. Нас с ним будут сравнивать». Конечно, Марк Анатольевич создал шедевр, но нельзя же все время жить прошлым — ой, это уже поставлено, другого не может быть. С Антоном Юрьевичем Яковлевым мы нашли общий язык и сделаем своего «Мюнхгаузена» обязательно.
— Где сейчас снимаетесь?
— Сейчас доделываем летнюю историю «Море. Солнце. «Склифосовский» на море». Четыре серии. Я долго уговаривал продюсеров: «Давайте в Сочи снимем что-нибудь!» И они наконец согласились. Недавно я пробовался на Иосифа Сталина. Опять намучился. Меня не утвердили, хотя сказали, что пробы неплохие. Но какого роста должны быть члены Политбюро, если Сталин под два метра? То есть я?
— Зато ваш рост пригодился в «Соборе».
— Петр был выше, и я снимался в специальных сапогах на платформе. Но наряжать в такие членов Политбюро просто смешно.
Авантюра, конечно, страшная — пригласить меня на Сталина. Хотя я всерьез готовился, читал, смотрел хронику. Возможно, стал бы неплохим вождем народов. Но об этом трудно судить.
— Есть ли вообще такая роль, которую вы не смогли бы сыграть?
— Наверное, у каждого актера есть свой потолок. Так получилось, что я долгие годы играл социальных героев — милиционеров, учителей, врачей, пожарных. Но есть роль, после которой можно сказать, что все было не зря. Это Желтков из «Гранатового браслета» в сериале «Куприн». Моей душе, моему сердцу этот образ невероятно близок и дорог.
Есть фильмы, за которые мне стыдно? Есть, конечно. Все не может быть идеальным, я не чистописанием занимаюсь. И в кино, как уже сказал, от актеров мало что зависит. Если хочешь, чтобы зависело больше, сам садись за сценарий, занимайся операторской или монтажной работой.
— Вы никогда не стремились встать за камеру?
— Я снимал кое-что в сериале «Глухарь». Чтобы заниматься этим всерьез, нужно отовсюду уйти.
— Чего бы вам, конечно, не хотелось?
— Нет, это интересно, но я не могу бросить все остальное. Это моя жизнь! Вот если бы в сутках было еще двадцать четыре часа, я бы, наверное, встал за камеру...
