В конце шестидесятых, после публикации «Мастера и Маргариты», Булгакова стали издавать чуть ли не во всей Европе. Наше государство, естественно, ничего не платило вдове великого писателя, так как по закону того времени наследники имели право на отчисления лишь в течение 15 лет после смерти автора. Булгакова не издавали четверть века. В других странах, понимая, что вдове практически не на что жить, решили игнорировать это правило. Таким образом Елена Сергеевна по приглашению разных издательств за их счет побывала в нескольких странах, в том числе и во Франции. В Париже состоялась встреча вдов двух братьев Булгаковых.
Младший брат писателя Николай Афанасьевич эмигрировал еще на волне революции и Гражданской войны. Братья больше никогда не виделись, но, пока были живы, переписывались. Во время фашистской оккупации Николай Булгаков попал в концлагерь. Будучи ученым-микробиологом, он сумел там не только изобрести, но и буквально из ничего создать лекарство, спасшее жизнь сотням заключенных, которых косила какая-то смертельная инфекция. После освобождения от немцев французы относились к русскому ученому чуть ли не как к национальному герою, чего нельзя было сказать об отношении к старшему и не менее гениальному брату на его собственной родине... И вот в конце благословенных шестидесятых их вдовы Елена и Ксения Булгаковы познакомились в Париже и, по словам Елены Сергеевны, сутками не могли наговориться. Вместе они и выбрали шубку для Елены Сергеевны. Вижу образ Елены Сергеевны в этой шубке и сейчас. И я никогда не видела Елену Сергеевну застегнутой на все пуговицы. Синяя вуалетка на золотых завитках, синее пальто нараспашку и необыкновенно легкая походка...
Итак, дом Булгаковых в середине тридцатых слыл одним из самых открытых, и почти каждая запись в дневнике Елены Сергеевны пестрит блистательными именами непрерывного потока гостей. В их доме постоянно шумело застолье с салютом шампанского, гулом голосов и взрывами смеха. Для Михаила Афанасьевича, лишенного возможности печататься, это была единственная аудитория, которой он мог адресовать свое творчество. И частенько по ночам, когда основная — актерская публика собиралась после спектаклей, Мастер читал друзьям то, что мечтал подарить всем. Булгаковы частенько появлялись и на театральных премьерах, в клубе писателей ЦДЛ — всегда в окружении друзей. Образовалось некое ядро компании, в которое входили художник Петр Вильямс с женой, братья Эрдман, сестра Елены Сергеевны Ольга Бокшанская. Иногда к ним присоединялась одна из самых блестящих московских красавиц — Любовь Орлова, родная сестра моей бабушки. Естественно, что обе эти необыкновенные женщины приковывали к себе всеобщее внимание. Обе умели любить, и рядом с ними были не просто мужья, а те, кто своим творчеством вошел в историю мировой культуры. Все в том же дневнике Елены Сергеевны есть любопытная запись от 24 ноября 1936 года: «Я — у Вильямсов. Оттуда пошли компанией (Орлова, Александров, оба Вильямсы, Шебалин и я) в «Метрополь».
