Сторож сказал, что это надгробие когда-то было на могиле Гоголя — пока не поставили новый памятник. Елена Сергеевна распорядилась закопать этот камень изображениями вниз, и могилу Булгакова венчает основание гоголевского надгробия. Булгаков был действительно мистическим писателем! Теперь эта история известна, но я тогда впервые ее услышала от Елены Сергеевны.
Елена Сергеевна не раз рассказывала мне о пророческих снах, которые видел Михаил Афанасьевич. Один из них отчасти начал сбываться при мне и не без моего участия. Булгакову снились большие светлые аудитории, где молодым людям рассказывали о нем, о его творчестве. Я же была аспиранткой театроведческого факультета ГИТИСа и стала первой в истории этого института, кто прочитал спецкурс о великом писателе. Произошло это ранней весной 1966 года в филиале института, в очаровательном особнячке (теперь его нет) в Дурасовском переулке на Покровском бульваре. Аудитория была на втором этаже, с балконом и окнами в сад, и в ней сидели молодые люди и слушали рассказ о Михаиле Афанасьевиче. И кто бы, вы думали, был на одной из лекций? За самым последним столом сидела Елена Сергеевна, и мне надо было выступать в ее присутствии! Тогда еще никто ничего не знал ни о Мастере, ни о его жизни, ни о его любви к Маргарите. Теперь роман Булгакова изучают в школе...
Судьба преподнесла мне немало сюрпризов и непредвиденных потерь. Диссертацию я так и не дописала. Но кроме лекций, я еще сделала первую в истории советского телевидения передачу о Булгакове. Тогда главным редактором литературно-драматической редакции был замечательный русский интеллигент Николай Пантелеймонович Карцов. Практически сразу, как только пришла работать на телевидение, я заявила передачу о все еще опальном писателе. Однако Карцов тему утвердил, и я стала автором и редактором первой телепередачи о Михаиле Афанасьевиче. В то время почти все шло не в записи, а прямым эфиром. Чтобы осуществлять цензурный контроль, от нас требовалось заранее сдать текст сценария — это называлось «папка». А в обязанности редактора входило следить, чтобы участники передачи строго следовали утвержденному тексту. За малейшее отступление от сценария могли уволить и даже лишить права на профессию. Меня проинструктировали, что ни в коем случае не должно быть никакого панегирика и что я должна раскрыть заблуждения и ошибки противоречивого писателя. Я была очень молода, не умела бороться и спорить, поэтому сдала текст, какой требовался, а передачу сделала так, как считала нужным, даже не предупредив участников.
