Семен Александрович отговорил сына от карьеры лицедея, и в 1949 году он легко поступил в Институт востоковедения. Гуманитарий до мозга костей, папа увлеченно изучал английский, пушту и фарси и подружился с учившимся в этом же институте будущим премьер-министром России Евгением Примаковым. По выходным вузовские друзья приходили домой к Юлику, Галина Николаевна жарила для них вкусную картошку. В Институте востоковедения тогда недолгое время проучился и Андрей Тарковский. Папа с ним познакомился, но вскоре Тарковский решил уйти в режиссуру, и их пути разошлись. Хотя много лет спустя Тарковский пригласил папу сыграть эпизодическую роль профессора в фильме «Солярис».
Папу ждала блистательная карьера военного переводчика, дипломата, возможно, разведчика, но все оборвалось весенним вечером 1952 года, когда 29 апреля по клеветническому доносу арестовали Семена Александровича.
Папа навсегда запомнил, как сотрудники МГБ при обыске швыряли на пол главную ценность в их семье — книги. В те страшные времена детей врагов народа принуждали публично отрекаться от арестованных родителей. Но не таким оказался 20-летний Юлиан — он не забился в норку, а с первых дней стал писать письма в прокуратору, Берии и Сталину, доказывая невиновность отца. На все его письма ответы из всех инстанций приходили одинаковые: «Проверкой установлено, что Ляндрес С. А. за совершенное им преступление осужден правильно, оснований для пересмотра дела не имеется». Папа не смирялся, писал новые письма, жалобы и заявления. Его выгнали из комсомола, потом из института, но он продолжал гнуть свою линию.
Папа подрабатывал грузчиком на вокзалах, чтобы помочь маме. Галину Николаевну сняли с должности завуча и отправили на полставки учителем в школу рабочей молодежи.
Чего стоили те два года молодому Юлиану? Он никогда об этом не рассказывал, только позже написал рассказ «Та ночь в Ярославле». Есть пронзительная фраза в одном из его произведений: «У всех были операции на сердце. У кого с ножом, у кого — без ножа».
Когда 5 марта 1953 года умер Иосиф Сталин, отец закричал, прыгая от радости: «Сдох!» Не потому что был жестокосердным, а потому что понимал — только уход Сталина давал надежду на освобождение отца. И его вскоре освободили, полностью реабилитировав. Вернувшись домой, Семен Александрович первым делом позвонил в обком доложиться, что он снова в строю и готов продолжать строительство светлого будущего. А сыну он сказал: «Ты — гибрид из Спартака, Кюхли и, конечно, Дон Кихота. В моем представлении — это идеал человека...»
Папу восстановили в институте, в 1954 году он сдал государственные экзамены и был рекомендован в аспирантуру МГУ, к знаменитому профессору Игорю Михайловичу Рейснеру. Работал старшим лаборантом на историческом факультете, преподавал афганский язык в МГУ и готовился к сдаче кандидатского минимума. В это время и познакомился с Катенькой Михалковой.
Именно тогда отец начал на лекциях вместо конспектов писать лирические рассказы. Боль от предательств, волнение за отца, тщательно скрываемые страдания в годы его заключения, помноженные на любовь к жене, переплавились в творчество.
