На актерских факультетах играли любовные отрывки, Вампилова, Арбузова, называлось это все почему-то «современной прозой». У нас же, на режиссерском, уже на первом курсе Достоевский, Шекспир, а современная драматургия — братья Пресняковы. Имела честь общаться даже с Петром Наумовичем Фоменко и с Андреем Александровичем Гончаровым — они приходили к нам на экзамены, оценивали. Довольно часто мы ходили в «Ленком», где Марк Анатольевич был главным режиссером и художественным руководителем, по несколько раз смотрели спектакли с участием всех больших артистов.
В какой-то момент мне вдруг начал сниться Евгений Павлович Леонов. Его уже не было в живых, и мы никогда не виделись. Он просто приходил ко мне во снах. Даже советы давал. Был для меня актерским наставником. И даже один раз я его видела как призрак. В моей жизни случился переломный момент, я не знала как поступить. Сажусь в такси, смотрю на другую сторону дороги — вдруг вижу на обочине Евгения Павловича. Хотите верьте, хотите нет. Такси отъезжает — я снова выглядываю в окно, а он все еще стоит и с улыбкой на меня смотрит. Словно внушил уверенность, я поняла, что проблема моя решится и все будет хорошо. И действительно ведь все решилось.
Прошло еще несколько лет. Однажды меня пригласили на пробы в «Утомленные солнцем 2: Предстояние» к Никите Михалкову. Точнее это были фотопробы. Накануне я еще удачно постриглась, выглядела прямо революционеркой. Фотосессия в костюмах, в студии, фотограф выставил свет — все как нужно. Ночью мне снова снится Евгений Леонов. Почему-то в бане: бедра обмотаны полотенцем, в руках веники и мочалка, моет меня и приговаривает «Все хорошо, все отлично... Молодец, я тебя поздравляю!» С чем поздравляет — не поняла. Проснулась, думаю: какой интересный сон, а в обед мне позвонили и сказали, что утвердили к Никите Михалкову. Мистика да и только.
На третьем курсе я уже стала репетировать в театре. Миндаугас Карбаускис — ученик Петра Наумовича Фоменко — ставил спектакль «Лицедей» в Театре Табакова и пригласил меня на одну из ролей. Через некоторое время Олег Павлович предложил играть и в других спектаклях театра.
— Вероятно, все-таки ваша мама, работавшая у Табакова, замолвила за вас словечко перед ним?
— Мама здесь вообще ни при чем. В театре рассказывали, что она увидела меня, пробежавшую мимо, и удивилась:
— А что она тут делает?
Более осведомленные коллеги ей ответили:
— Оля, вообще-то она репетирует в нашем театре.
Я была настолько занята учебой и репетициями, что как-то упустила момент ей об этом сообщить. Олег Павлович был совершенной противоположностью Захарову. Открытый, все эмоции написаны на лице. Если ему нравится человек, он это будет всячески показывать. Если не любит — актер также сразу это поймет. Если ему хочется что-то приятное сказать, он скажет.
Меня Олег Павлович полюбил. За что — понятия не имею. Я была, можно сказать, одной из любимых его актрис. Никаких мужских симпатий в мою сторону не было. При этом главные роли, все самое лучшее доставалось мне. Олег Павлович мне позволял все. Разбаловал, если честно. Что хотела — играла, не хотела — не играла. Я вообще не соблюдала правил.
Была такая история. Один режиссер, довольно известный, ставил спектакль в Театре Табакова. Я тоже была в нем задействована. Попросила его помочь мне разобрать роль, но получила почему-то отказ: «Давай сама». И вдобавок еще несколько довольно хамских выпадов. После этого пропало всяческое к нему уважение и совершенно расхотелось с ним работать.
